Продавец слов - [33]

Какой, однако, сложный винегрет. Я сочиняю за Бекетову, которая понятия не имеет, кто пишет за неё. Она сочиняет за какого-то Раскатова, Раскатов ещё за кого-нибудь, если, конечно, он существует в природе. И так далее. Потом какой-нибудь негр станет сочинять за меня, вернее за Бекетову. Грандиозно! Не проще ли, чтоб каждый за себя? По-моему, издатели сами запутались. Заигрались в коммерцию. Может, им конечно, видней, они профессионалы, но зачем доводить ситуацию до белой горячки? Скоро раздвоение личности начнётся.

Антон отложил книгу. Читать расхотелось. Лучше посмотрю телевизор, благо он есть в палате.

Глава 10

Ульянов вернулся через два дня, вечером. Особого восторга его лицо не выражало. Хотя Антон и не рассчитывал на бурную радость и весёлые танцы издателя вокруг больничной койки. Результат был предсказуем. Лев Романович сухо справился о здоровье, после чего сразу приступил к делу.

– Я прочёл «Капкан»… В нем масса любопытных находок.

Антон понял, что, как опытный стратег, глава «Ариадны» сначала должен похвалить художника, чтобы сгладить последующую критику.

– Неплохие побочные линии, особенно история Шлямбура… Довольно живой язык. Правда, некоторые ходы явно надуманы, например побег Шершня из тюрьмы под видом другого. Такого в жизни точно не бывает, в это никто не поверит. Перебор.

«Не перебор… Хотя, действительно никто не поверит».

– Но самое главное, у меня ощущение, будто чего-то не хватает. Представь, что я заказал в ресторане японского окуня, а мне под его видом подали обычного судака, политого чесночным соусом. Может, я не очень ясно выражаюсь, но надеюсь, ты понимаешь, о чем речь.

– Нет, – простодушно ответил Антон.

– Явно пробуксовывает середина, не хватает динамики. И что самое обидное, довольно предсказуемый финал. Тебя же любят из-за нестандартных ходов.

– Не меня, а Бекетову,

– Тебя, Антон, тебя, не цепляйся к словам. Конечно, я не сомневаюсь, что книга станет лидером продаж, и наверняка потребуются допечатки, но я-то знаю, на что ты способен, поэтому немного обидно.

– У меня было слишком мало времени.

– Я понимаю. Но мы не должны снижать уровня качества. Поэтому у меня есть одно небольшое предложение… Оно поможет усилить концовку. Это не займёт у тебя много времени, зато придаст роману остроту и какой-то драматизм. Хочешь, я привезу тебе ноутбук?

– Не надо, я могу поправить и от руки. Какое предложение?

– Ты, главное, не спеши с отрицательным ответом. Я неплохо разбираюсь в психологии массового читателя, и порой даю авторам весьма дельные советы. Чутьё. И предлагаемый мной финал не вызовет ни у кого отторжения, поверь. Наоборот, книга не забудется спустя час после прочтения…

Лев Романович встал со стула и прошёлся по палате, словно собираясь с мыслями.

– Так, какое предложение? – поторопил Антон.

– Шершня надо убить…

Антону показалось, что он ослышался.

– Не понял… Убить?

– Именно. Это легко сделать, не ломая конструкцию сюжета. Например, машина, на которой он уехал, оказалась заминированной. А он этого не знал. Либо просто отказали тормоза… Что у тебя с лицом? Тебе так не нравится моя идея?

– Не нравиться, – еле слышно прошептал Антон.

Ещё б она понравилась… А как удачно он выбрал название. «Капкан для Шершня».

Словно чувствовал. Капкан для автора.

– Тебе не нравится? Объясни, что смущает?

«Что смущает… Смущает сущая мелочь. Послезавтра я из отдельной палаты перееду в отдельный гроб. Только как это объяснить Льву Романовичу? Рассказать про месть собственной рукописи, про все эти совпадения? Он искренне посмеётся и правильно сделает. Любой бы посмеялся».

– Меня ничего не смущает. Просто я не хочу его убивать.

– Антон, я тоже не хочу его убивать. Но я уверен, так будет лучше. К тому же, мне кажется, образ Шершня себя исчерпал, и я бы не советовал писать про него четвёртую историю. Лучше уйти на взлёте и разрабатывать новую жилу, чем эксплуатировать старую. Тем более, имя Бекетовой это позволяет. Антонину будут читать, чего бы она не написала… Конечно, я не настаиваю, ты автор, тебе и решать, просто пытаюсь подсказать. Ну, так как? Согласен?

Лев Романович снова сел на стул. Антон ничего не отвечал, он, повернув голову, смотрел в окно.

– Классики порой решали судьбу героя подкидыванием монетки и ничего страшного в этом не видели. А я предлагаю убить совершенно оправдано… Да, не будет хеппи-энда, но и Бог с ним! Почему надо на кого-то равняться? Драматичный финал ничуть не хуже. Примеров море!

– Я не хочу… Мне не нравится.

Ульянов вновь поднялся.

– Я тебя понимаю, Антон. Поэтому не тороплю. Подумай в спокойной обстановке, взвесь. Завтра я перезвоню, – он положил ладонь на аппарат, стоявший на тумбочке, – да, самое главное…

Он пристально посмотрел на Антона.

– Мы могли бы пересмотреть условия договора. В твою пользу… Прикинь. Ты знаешь, я человек не скупой.

Лев Романович прибег к самому проверенному средству.

– Прикину.

– Тогда до завтра, – он снял накинутый халат и повесил его на предплечье, – как, кстати, книга? Понравилась?

Он указал на книгу Раскатова, лежащую на втором стуле.

– Не очень… Больше понравился автор.

– Не понял. Григорий?