Продавец королевств - [26]

– Угу. – Дроу с интересом следила, как оружие исчезло в широком рукаве явно отработанным до полного автоматизма движением. – Мир?

– Пока да, – решила Инельда. – А там посмотрим.

– Хорошо, – ни капли не удивилась такой формулировке женщина. – Меня зовут сестра Анна. Выпьем? Заодно поболтаем о том о сем…

Охрана стала убирать оружие.

– Я не одна. – Инельда начала чувствовать к этой представительнице человеческого племени необъяснимую симпатию. Чем-то она напоминала главе гильдии убийц ее самое.

– Да пошли они! – Презрения в голосе владелицы экстравагантного наряда хватило бы на десяток светлоэльфийских послов. – Додики узкоглазые. Давно бы стоило всех перебить, но они умудряются плодиться быстрее, чем нормальные люди стреляют.

Вышепоименованные обиделись, но в драку лезть не стали. Возможно, потому что стоило им только дернуться обратно за оружием – и в их сторону направились уже два ствола, удерживаемых представительницами прекрасного пола, имеющими диаметрально противоположный цвет кожи и одежды…

Бухнувшаяся на стойку бутылка рома, явно и на дистанцию выстрела не подходившая к Кубе, хотя об этом крупным шрифтом сообщала этикетка, сопровождалась цветистым ругательством бармена и вердиктом:

– Наливайте сами.

– Свалил отсюда, овощ. Будешь нужен – свистнем. – Подхватившая бутылку монашка бросила сощуренный взгляд поверх дымящейся во рту сигареты на работника шейкеров и бокалов. И, уже обращаясь к своей чернокожей собеседнице, спросила: – Подруга, извини, что прервала, так о чем ты спрашиваешь?

Пристально разглядывающая переливы света в гранях хрустального бокала (выполненного из дешевого китайского стекла и имевшего даже несколько крупных пузырьков воздуха) дроу повторила свой вопрос:

– И что, у вас тут к некромантам вот так вот по-простому относятся?

– К кому?! – В голосе сестры Анны было столько удивления, что Инельда отвлеклась от своего занятия и в недоумении уставилась на свою собеседницу.

– Эта вещь, – черные пальцы, снабженные бритвенно-острым маникюром, неуловимым движением ткнулись в распятие, однако же не коснулись его. – Такую мало какой темный колдун наденет. И уж точно не будет расхаживать с ней на виду.

– Слышь, это вообще-то распятие, а я – монахиня. – В голосе собеседницы главы гильдии убийц сквозило недоверие. – Ты что, прикалываешься так?

– Не-а, – мотнула головой дроу. – Первый раз такую штуку вижу. Так это предмет культа? Интересно… интересно… А жертвоприношения у вас как проходят? Впрочем, оно и так понятно, скажи лучше – а сколько людей зараз распинаете?

– М-да, – сестра Анна почесала голову бутылкой. – Это где же в Африке такие места-то сохранились, что туда миссионеры и поныне не добредают? Или вы их всех съедаете, а, подруга? – И расхохоталась.

– Да нет, только если сильно упитанных, – ляпнула дроу, припомнив, что так называется один из континентов, который вроде бы и является родиной чернокожих людей, которые однако же расселились по миру очень и очень широко. Да только какие там традиции, она и представления не имела, но решила сымпровизировать. – А остальных просто отстреливаем.

Звонкий хохот монашки заставил некоторых посетителей обернуться, а бармена опасливо втянуть голову в плечи.

– Ну, подруга! Ну уморила! – Приподняв наполненный ромом бокал, широко улыбающаяся служительница Господа провозгласила: – Прозит!

– Да не пройдет твой путь по свету! – не осталась в долгу дроу, припомнив один из самых любимых тостов своего народа. – Слушай, я в ваших краях новенькая, не расскажешь, чего тут есть интересного?

После того как примерно полпальца божественно прохладного напитка проскользнуло куда-то в глубь монашеского горлышка, собеседница, находящаяся в прекрасном расположении духа, обвела стаканом заполненный сигаретным дымом полумрак бара и смеясь выдала откровение:

– Вот не поверишь! Ничего! Абсолютно ничего интересного. Все те же морды. Только разрез глаз меняется. Режут друг другу глотки почем зря из-за контрабанды, наркотиков или просто из-за плохого настроения. Пьют… – При этих словах сестра подозрительно принюхалась к содержимому своего бокала и продолжила свою обличительную речь: – Всякую гадость! Приличного человека в этой дыре встретить не легче, чем девственницу в католическом монастыре!

– Да, хорошее жертвоприношение – великая вещь, но материал для него всегда в дефиците, – согласилась девушка, в молодости имевшая все шансы стать жрицей богини-паучихи, для которой вырезание чужих сердец являлось бы, в принципе, обыденным и повседневным делом. – А есть ли здесь хорошее оружие и, главное, руки, согласные его держать?

– Вот хороший ты человек, подруга! Перестрелять бы всех этих кобелей, да только патронов жалко. – Чуточку смягченный алкоголем взор монашки как наждачкой прошел по бармену, заставив его казаться еще незаметнее. – А вот с руками тут хреново. Причем очень. В основном обколотые до бесчувствия нарки, латиносы да вот твои узкоглазые приятели. Из бойцов, считай, никого хорошего нет. Ну, может, у русских пара спецов да у картелей. А так – шелупонь разная.

– Вообще никого? – уточнила на всякий случай дроу. – Мне бы хоть парочку… Десятков. А лучше сотню. Если надо – заплатим хоть чистым золотом, но очень нужны те, кто и сам может обращаться с огнестрельным оружием, и других этому научит быстро. А то у нас в ходу лишь луки да копья. До недавнего времени вообще не знали, с какой стороны за пистолет берутся.