Продана: по самой высокой цене - [39]

Как он может не сердиться? Если я позволяю себе быть доступной для другого? Он будет в ярости.

— За то, что ты дашь возможность обеспечить владение тобой на один месяц? — она качает головой, но смотрит мне в глаза. — Нет, он будет благодарен. Ты будешь доставлять ему радость.

Она надевает очки обратно, выглядя при этом шикарно и уверенно, скрывая тот факт, что у нее минуту назад глаза были на мокром месте.

— Он уже знает. Ты сделаешь это. Угождая ему, ты помогаешь себе, Катя.

— Если я сделаю это, то не хочу, чтобы у кого-то еще был шанс купить меня, — выпаливаю я, мое сердце бешено колотиться в груди.

Я не пойду к кому-либо еще. Я не хочу. Нет никого, кому бы я желала отдать власть над собой.

— Это должен быть Айзек.

Госпожа Линн некоторое время молча изучает мое лицо.

— Я позабочусь об этом, — успокаивает она меня, протягивает руку через стол и нежно поглаживает по руке.

— Все будет хорошо. Вот, увидишь.

Когда она прощается со мной и выходит из приюта, аромат ее духов слышится в воздухе, заставляя меня, задастся вопросом, как я смогу пройти через это.

Глава 15

Айзек

15 декабря

— Я убью тебя, — говорю я тихим, угрожающим тоном, когда Зандер берет в руки лопатку.

— Я только храню его. В чем дело? — спрашивает он, пожимая плечами.

Самоуверенный ублюдок. Он вырос с серебряной ложкой во рту, и для него все является игрой. Он хороший человек с большим сердцем, и я обязан ему больше, чем когда-либо смогу вернуть. Но, серьезно, я испорчу кулаком лицо этого красавчика, если он предложит цену за моего котенка.

— Думаю, он просто прикалывается над тобой, — говорит Люциан спокойно, хотя в его голосе слышен намек на смех.

Он везучий сукин сын, — думаю я, пока смотрю на его твердый подбородок и красивую улыбку. Далия — его, только его, и он оберегает ее. Люциан купил ее месяц назад, но она любит его и никогда не покинет.

И зачем ей? Он прошел путь от самого низа до верха. Он хочет семью, твою ж мать, и у него есть то, что он может дать ей, если бы только захотел. Его родители умерли для него, но у него имеется сестра, которая любит Далию. Он богат, и он — нормальный человек, такой, каким я не буду никогда. Уверен, через несколько лет они будут счастливой семьей с детьми.

Его не преследует призраки прошлого, он не наблюдал, как умирала его собственная мать, в то время как он ничего не делал.

Он не убийца.

Убийца — я, и никогда не стану кем-то другим, чем-то большим.

Что может быть еще хуже? Я не желаю ничего иного, кроме как отношений с Катей. Я хочу только обмен властью между Хозяином и рабыней. Я никогда не знал ничего другого. И никогда не узнаю.

Возможно, я смогу купить Катю сейчас, и она сможет научиться любить быть моим котенком. Я позабочусь об этом. Но однажды она захочет большего. Знаю, что захочет. Мне просто нужно будет покончить с этим прежде, чем она осознает.

— Я все-таки не понимаю до сих пор, почему ты позволил ей участвовать? — спрашивает Люциан.

— У нее на шее нет ошейника. У него нет права голоса.

Я скрежещу зубами на незамедлительный комментарий Зандера. Как только последнее слово вылетает у него изо рта, он ловит мой взгляд и, по крайне мере, достаточно вежлив, чтобы выглядеть виноватым.

Люциан бросает на него взгляд, и меня это чертовски бесит. Это тот же взгляд, каким он смотрел на меня. Я зациклился на женщине, которая отказывается носить мой ошейник. У меня имеются мысли о том, что они думают по поводу ее выхода на сцену.

Первая, что она хочет кого-то другого.

Второе, что это наказание, наложенное на нее, чтобы передать ее кому-то еще на месяц.

Обе ситуации уже происходили раньше между парами в клубе.

Некоторые ежемесячно ходили на аукцион. Доминант покупал своего сабмиссива каждый раз, словно это была игра. Ролевой вид игры. Дорогостоящее удовольствие, если учесть, что торги начинаются с отметки в 500 тысяч. Естественно, все это не относится к моей Кате.

Я обязан этим Госпоже Линн. Не знаю, как я отблагодарю ее, но я это сделаю.

Я тревожусь, но стараюсь оставаться спокойным, пока ожидаю начала в темной комнате на верхнем этаже, в которой имеется сцена. Повсюду меня окружает красный и черный цвет, небольшие круглые столы покрыты чистыми белоснежными скатертями.

Мне это напоминает комнату – бурлеск, где выставляются и демонстрируют себя женщины, решившие продать себя с аукциона.

Я взглянул на брошюру, выданную мне, когда я вошел.

Существуют строгие правила, которые должны неукоснительно соблюдаться как покупателем, так и продавцом, чтобы получить право входа и продолжить членство.

Членство сто тысяч в месяц и разрешение участникам посещать аукционы и пользоваться всеми привилегиями членства.

Все стороны чисты и согласны на сексуальные действия, и должны представить доказательства контроля над рождаемостью.

Стартовая цена на выставленных и приобретаемых на аукционе женщин составляет пятьсот тысяч. Последующий торг ведется с шагом в сто тысяч долларов.

До начала торгов подписывается соглашение о конфиденциальности, и ставятся подписи на документах после покупки.

Любые жесткие ограничения отмечаются на аукционе и будут записаны в индивидуальных контрактах.