Продана: по самой высокой цене - [36]

Прошли недели, и каждый вечер Катя приходит и ждет меня в моей цепочке на шее. Когда я не встречаю ее у входа, чтобы поприветствовать, то она отказывает всем, кто уделяет ей внимание. Катя почтительна с ними, но отвечает, что ждет своего Хозяина.

От меня потребовалось всего лишь несколько раз прийти с ней и привести ее в офис, чтобы все поняли, что она моя. Она сидит у моих ног, пока я работаю, а потом я забираю ее в частные комнаты.

Игровые комнаты развлекают публику, где я хотел бы пометить ее, но я чувствую пустоту.

Она не хочет носить мой ошейник.

Не позволяет мне забрать ее домой.

До сих пор у нее ночные кошмары.

Она рассказывает мне о них постфактум, и меня убивает, что я не нахожусь с ней в этот момент там.

Она отказывает мне в роли Хозяина … в этом. Я даже не знаю, как все это назвать. Это похоже на детские игры. Да она покорна, и мне нравится ее общество. Но это не то, чего я хотел. Это только вкус того, что ей действительно нужно. И лишь часть того, чего я хочу от нее.

Но она не дает мне большего.

Не знаю, сколько еще, я смогу выдержать.

Прошлым вечером я наказал ее за отрицание меня. Я окончательно потерял рассудок. У меня имеются потребности, и она должна ознакомиться с ними. Она моя Рабыня, черт побери!

Катя не может ей быть, если не видит меня вне стен клуба «Х».

Я взял паддл и поставил ее на колени. Шлепая плоским паддлом снова и снова по ее пышной попке.

Справа, слева, по центру. Ее бледная кожа превратилась в ярко-красную. Она вскрикивала, считая удары, и слезы капали из уголков ее глаз.

Сорок ударов. Ее кожа стала горячей и с красными припухлостями. Я знаю, что сегодня на ее заднице выступят синяки.

Когда я закончил, она была горячей, влажной и готовой для меня. Я взял ее, вбиваясь каждым ударом, полным гнева, который накопился во мне. Она хотела этого. Это то, что вывело меня из себя так сильно. Она хотела, чтобы ее наказали. Она скорее пойдет на это, чем отдаст мне всю власть над собой.

Я ненавидел это. Она кончала снова и снова на моем члене, но у меня не выходило. Не таким образом.

Мне нужно что-то изменить.

Она чувствует себя виноватой и хочет этих отношений, я знаю это. Но не может сделать шаг. Она боится.

А я чертовски устал ждать.

Я был взволнован, пока она лежала рядом со мной, прижавшись, на сгибе моей руки, в то время когда я целовал ее волосы и успокаивающе поглаживал по руке. Я хочу не просто секса. Да, она соблюдает правила, но какой смысл, если меня нет там, когда она нуждается во мне?

Я хочу большего. Но это все, что она дает мне.

Госпожа Линн проходит мимо нас, и я быстро встаю, чуть не опрокидывая тяжелый стол. Люциан хватает свой напиток, уравновешивает его. Он хмурит брови, пока смотрит на меня вопросительно, но я не отвечаю. Мне нужно поговорить с ней, пока я могу.

— Госпожа Линн, — зову я ее.

Она милостиво поворачивается ко мне на своих каблуках.

— Да? — спрашивает она.

— Мне нужен твой совет, — говорю я тихо.

— Неужели?

— Да.

Меня раздражает, что она отвечает как бы невзначай, но опять же, я раздражен уже в течение нескольких дней.

— Кате… ее удовлетворении. У нее нет оснований для дальнейших отношений, — говорю я ей.

— Понимаю, — отвечает Госпожа Линн, ее глаза смотрят в пол.

— Ее необходимо подтолкнуть. Она слишком боится дать себе то, что ей необходимо.

— Ты знал, когда брал ее, что она может быть не готова? — она произносит это утверждение так, словно это вопрос.

— Конечно, знал, но она нуждается в этом. Ты знаешь, что она нуждается.

Любой, глядя на нее, знает, в чем она нуждается. Я подвожу ее в качестве Хозяина, потому что она отрицает меня. Я не могу этого допустить!

— Это меня уже не … , — начинает говорить Госпожа Линн, но я прерываю ее.

— Ее до сих пор мучают ночные кошмары. Ты знаешь об этом? — спрашиваю я ее более резко, чем следует, гнев и отчаяние наполняют мой голос.

Несколько человек оборачиваются на меня, но я игнорирую их. Это не нормально.

— Поздно ночью Катя кричит, и она одна. Она даже не сообщает мне!

Я знаю об этом, поскольку просматриваю ее сообщения в Интернете. Она нуждается во мне.

— Она не понимает, насколько сильно нуждается в этом.

Или, может быть, понимает. В последнее время я задавался вопросом, а что если она отрицает саму себя. Если она знает, что я могу помочь ей, но решила избегать этого в пользу боли.

Это может быть бессознательным решением.

А, возможно, это является ее способом наказать себя за желание такого образа жизни. Сердце разрывается на две части от этой мысли. Ненавижу это. Черт побери, я не могу больше терпеть.

— Убеди ее, — говорит мне Госпожа Линн.

Я тяжело дышу и невесело усмехаюсь, зажимаю переносицу, когда пульсирующая головная боль накрывает меня.

— Как? — спрашиваю я ее.

— Аукцион определит ее судьбу.

Слова Госпожи Линн превращают мою кровь в лед. Я не хочу, чтобы она шла на аукцион. Я не могу смириться с тем фактом, что она будет рассматриваться кем-либо еще в качестве доступной.

— Я не понимаю, как … , — начинаю я говорить, но Госпожа Линн прерывает меня.

— Я посмотрю, что смогу сделать для тебя.

Она слегка улыбается мне и кивает, поймав мой взгляд.

Аукцион. Мое сердце бьется медленнее, как только я представляю ее наверху на сцене в темной комнате с направленным на нее светом. Я не знаю, как Госпоже Линн удастся убедить ее. Катя не заинтересована в деньгах.