Продам май - [4]

Он ушел — оставил меня наедине с памятью, которой не было, наедине с кошмарами, которые только ждали удобной минуты, чтобы наброситься со всех сторон. Оставил меня наедине со мной — непонятным самому себе, ведь я так и не понял самого главного — кто я…

Я смотрел на провод, я думал, что во мне может быть такого искусственного — легкие, сердце, почки — что питается электричеством, питает меня.

Между сном и явью

$p@nDex на связи.

Вот черт… стоит уйти Славику, как появляется этот окаянный $p@nDex… а потом появляются не менее окаянные сны…

$p@nDex на связи. Что, не слышишь, что ли? Я добавил тебя в друзья… J

Я хотел позвать Славика, передумал, решил просто не слышать, не замечать этого $p@nDexа.

$p@nDex послал вам открытку.

Он как будто и сам понял, что я не хочу его слышать — посигналил немножко и утих…

Сон второй

ПРОГРАММА УСПЕШНО ЗАВЕРШЕНА

СОХРАНИТЬ ДАННЫЕ?

Сохранить, конечно, ясное дело, сохранить… я уже не помнил, нажимал я на эф-двенадцать или нет, я уже ничего не помнил, голова разламывалась от боли — все сильнее, сильнее. Спать, спать, только сначала еще нужно показать все это шефу, еще долго стоять перед ним навытяжку, еще слушать, как он недовольно фыркает, барабанит пальцами по столу, и поди разбери, что это значит, гневается он или доволен… что за место у нас, от одного вздоха или взгляда большого босса зависит вся карьера, вся судьба… Ох, Шкловский, мать его…

Терпи…

Он, может, тоже так начинал…

Если пошлет переделывать, я умру.

Или, еще хуже, положу ему заявление на стол. А он, может, только того и ждет, каждый день увольняет человек по десять, непонятно, кто вообще еще работает в его Корпорации. Так и кажется, что скоро здесь вообще не останется людей, в большом здании на площади будет работать сама Корпорация.

Интересно, как это будет…

— Ну вы там что, спите, что ли? Я долго ждать буду? Вы хоть понимаете, что если мы не презентуем эту программу завтра, то же самое сделают наши конкуренты?

Я сжал зубы. Опять этот поучительный тон великого Гуру, который все знает, все может, распростер свои крылья над миром, учит жить нас, темных…

Шкловский… как незаметно подкрался, может, вообще стоял сзади, смотрел, как я работаю… При одной мысли об этом мне стало не по себе.

— Или вы уже думаете, как бы домой слинять, пивка попить? — в голосе Шкловского проснулись истеричные нотки. — Нет, я вас убью, ей-богу… чего ради я вам вообще эту работу доверил, на вас где сядешь, там и слезешь…

Мне показалось, я ослышался. Шкловский был мастер то и дело переходить границы этикета, с каждым разом заходя все дальше.

— Лучше бы сам сделал… — он демонстративно схватился за голову. — Господи, как я все это успею…

— Я сделал. Вот.

— Показывайте, — кивнул он, как учитель нерадивому ученику, — что у вас там.

Я наклонился над экраном, тут же отпрянул, потому что откуда-то на меня обрушился ОН, темный, страшный, безжалостный. От него было не скрыться, не убежать, он бил и бил меня в затылок, мне казалось, хищная птица клюет и клюет меня…

Явь третья

На этот раз я не кричал — проснулся в страхе, снова увидел круг света под потолком (лампа). Часы показывали половину второго, вот ведь, долго боролся со сном, вообще обещал себе не заснуть в эту ночь — и на тебе, задремал-таки, чтобы снова оказаться во власти кошмара. Интересно, могу я совсем не спать? Что-то подсказывало мне, что могу, что никакой сон мне и не нужен, сплю я так, от скуки, в силу привычки, и от этой привычки можно избавиться…

Вчера Славик ушел от меня часов в одиннадцать, как всегда улыбался и говорил, что все будет хорошо. Весь день я наводил ему лоск на какой-то сайт, Славик сказал, что из меня получится на все руки мастер, и вообще я молодец, и далеко пойду. Славик вообще не скупился на похвалы, весь как будто источал покой и счастье. Я даже хотел попросить его остаться со мной на ночь, тут же спохватился, что кроме меня у него, наверное, есть и другие комнаты, и другие дела, и другие потерявшие память, если вообще — не другие миры…

Что я о нем знал…

Я попытался встать — почувствовал, что не могу, осторожно скосил глаза, понял, что никогда не встану, потому что у меня нет ног. Это открытие поразило меня, раньше я даже не задумывался, есть у меня ноги или нет. Постарался пошевельнуться — понял, что не могу, что рук у меня тоже нет, как, впрочем, и всего остального, что есть у человека. Я прислушивался к стуку своего сердца — и не слышал его, я ловил свое дыхание — и не мог поймать…

Не было ничего, был только я — непонятный, не мертвый и не живой, и все тот же неуходящий вопрос — кто я?

Ближе к трем часам я догадался, что нужно сделать — план был простой, очень простой, но осуществить его было не так просто. Я начал осторожно разворачивать кресло к зеркальным стеллажам — рывками, рывками, напрягая не мускулы, а непонятно что, всматривался в зеркала, ловил свое отражение…

…которого не было.

Я ожидал увидеть все, что угодно — что-нибудь трехголовое, десятирукое, с крыльями и хвостами, но чем больше я смотрел, тем больше понимал — меня в зеркале нет.

Закрытое пространство (комната)

Стена наверху (потолок)

Продольные полосы на стене (жалюзи)