Процесс Жиля де Рэ - [38]
26.02.Второй визит в Орлеан
В Орлеане Жиль продает или закладывает серебряный ковчежец св. Гонория[44]. Внешне эта сделка согласуется с теми намерениями, о которых было сказано Латремую. На самом деле, она положила начало серии сделок, имеющих смысл лишь в свете безрассудной и безудержной жизни, которая отныне только и волнует маршала.
26.03. Основание Капеллы Невинных младенцев в Машкуле
Парадокс, но в этой безрассудной жизни нам следует прежде всего упомянуть о благочестивом деянии — об основании капеллы в Машкуле. Двум нотариусам из Орлеана, Жану Казо и Жану де Реконену, Жиль поручает составить акт, подтверждающий создание капеллы, которая по великолепию церемоний и богатству клира соперничала с коллегиальной церковью и даже с собором. Подлинник этого акта до 1440 года хранился в Орлеане. Аббат Боссар воспроизводит его фрагмент, который мы считаем необходимым процитировать и здесь.
Этот текст освещает одну из самых странных черт жизни детоубийцы, которая приводит нас в замешательство: «Поскольку благородный сеньор, монсеньор Жиль, сеньор де Рэ, граф Бриенский, сеньор де Шантосе и де Пузож, маршал Франции, во благо и во спасение души своей и дабы пред Господом нашим Иисусом Христом остался в памяти он и его усопшие отец, мать, родственники, друзья и покойные благодетели, — учредил капеллу в память Невинных младенцев, в Машкуле-ан-Рэ, в герцогстве Бретонском; и поскольку при основании сием он назначил викария, старейшину, архидиакона, казначея, каноников, капитул и коллегию; а также назначил и предоставил им ренту, доходы и владения для пропитания их и нужд, дабы служба церковная преуспевала и могла впредь отправляться в помянутой местности Машкуль; и поскольку помянутый сеньор имел и до сих пор имеет добрые устремления и твердые намерения поддерживать сие начинание, что он выказывал и непременно выказывает по сей день, от всего сердца желая, дабы после кончины его помянутые викарий, старейшина и капитул снабжались и охранялись бы, не теряя собственности своей и имущества, им от него, как было сказано, данного и предоставленного, и чтобы их охраняли и оберегали от всякого притеснения, сеньор сей отдал королю Сицилии и герцогу Анжуйскому, от лица коих имеет он феод, относящийся к герцогству Анжу, замок Шантосе и прилегающие области, за исключением денежной расписки или дорожной пошлины с той земли, где помянутая капелла находится, и он отдал герцогу Бретонскому половину всех поместий, баронских угодий и земель Рэ, дабы в случае, если госпожа Катрин де Туар, супруга помянутого монсеньора де Рэ, или мадемуазель Мария де Рэ, дочь его, или иные родственники, друзья, наследники и доверители, кои от имени помянутой девицы Марии или иначе каким-либо образом или по какой-либо причине оспорят или приостановят помянутое начинание, названные сеньоры король Сицилии и герцог Анжуйский и герцог Бретонский могли помогать, поддерживать и защищать их…».[45]
Разумеется, подобные соглашения мало что значат. В частности, дарение Шантосе Латремую (если Жиль умрет, не оставив наследников) невозможно было согласовать с условным легатом[46] королю Рене. В обоих случаях мы имеем дело с пустыми, ничего не значившими заявлениями. Однако они свидетельствуют о том, сколь привязан был Жиль к этому разорительному для него мероприятию.
Мы видели, как боялись жители Машкуля, родители невинных жертв мецената, что их жалобы дойдут до «людей из капеллы сира де Рэ»! Капелла Невинных младенцев, логово детоубийцы! Жан Россиньоль, Андре Бюше — люди, участвовавшие в преступлениях Жиля, благоговейно чтили память Невинных младенцев!
Документ тех лет, не включенный в акт от 16 марта 1435 года, дает нам точные сведения об этом кровавом святилище. Сочинение, в котором наследники сира де Рэ после его смерти намеревались доказать расточительность своего предка, содержит следующий текст:
Куда бы Жиль ни направлялся, в свите его была хоровая капелла, состоявшая из двадцати пяти–тридцати человек, детей, капеллана, юных служек и других; он возил их за собою в своих путешествиях таким образом, что свита его благодаря помянутой капелле, включая прислугу, составляла более пятидесяти человек и столько же лошадей, и все были на его обеспечении. И было в той капелле у него множество золотых и шелковых тканей, подсвечников, кадил, распятий, блюд и проч. весьма роскошных, обошедшихся в три раза дороже стоимости их, с несколькими органами, один из коих должны были носить за ним шесть человек. И были у него в названной капелле старейшина, певчие, архидьяконы, викарии, школьный учитель и проч., словно в соборах, а один из них называл себя епископом; кому-то он платил четыре экю, другим три сотни, покрывая их расходы; он переодевал их в пунцовые платья с подбоем, отороченные мехом и проч., богато выделанные беличьи шапки, и проч., в тщеславии же их не было ни благочестия, ни порядочности. А когда его охватывало желание по отношению к кому-то из них, он, помимо жалования его, отдавал ему и даже родственникам его свои владения, как, например, некому Россиньолю, из Ла-Рошели, и ребенку-хористу из Пуатье, коему он отдал земли в Ла-Ривьере, близ Машкуля, стоившие двести ливров ренты; более того, он отдал отцу его и матери более двух сотен экю.
