Пробужденные фурии - [36]
Я заметил, как они переглянулись. Нет. Не совсем как прежняя.
– Если я активирую расцепку, – сказала Киёка медленно, – не знаю, чем для нее это обернется. Что бы там ни творилось, она целиком в процессе взаимодействия с командным ПО. Вот откуда жар – она должна отключить связь, но не отключает.
– Да. И это не просто так, – Орр обвел нас огненным взглядом. – Она боец, нахер, и она все еще там, все еще борется. Хотела бы отцепиться – уже сама бы это сделала.
– Ага, а может, то, с чем она борется, ей не позволяет, – я обернулся к кровати. – Ки, она же сохранена, да? Память никак не связана с командным софтом?
– Да, есть буфер безопасности.
– И пока она в таком состоянии, обновление памяти отключено, да?
– Э-э, да, но…
– Тогда, если даже расцепка ей навредит, на стеке она будет целой и невредимой. Какой у вас цикл обновлений?
Снова обмен взглядами. Киёка нахмурилась.
– Не знаю, что-то вроде стандартного, наверное. Скажем, каждую пару минут.
– Ну…
– Да, тебе-то это в кайф, мистер, блин, Судьба, – Орр ткнул в мою сторону пальцем. – Вырубить тело, вырезать жизнь своим ножичком. Сколько гребаных стеков памяти ты уже с собой таскаешь? На хрена они тебе? Куда ты их все денешь?
– Вопрос не в этом, – сказал я мягко. – Я только говорю, что если расцепка повредит Сильви, то мы сможем спасти память до обновления, а потом вернуться в бункер и…
Он качнулся ко мне.
– Ты ж ее убить хочешь.
Его оттолкнула Ядвига.
– Он ее хочет спасти, Орр.
– А как насчет копии, которая живет и дышит прямо здесь и сейчас? Перережешь ей горло просто потому, что у нее повреждение мозга, а у нас имеется копия получше? Как поступил со всеми остальными, которых ты не хочешь обсуждать?
Я увидел, как Лазло моргнул и взглянул на меня с новым подозрением. Я обреченно поднял руки.
– Ладно, забудьте. Поступайте, как знаете – я только отрабатываю новую оболочку.
– Мы все равно не можем, Мик, – Киёка опять вытирала лоб Сильви. – Если повреждение слабое, нам понадобится больше пары минут, чтобы его заметить, а тогда уже будет слишком поздно, и оно загрузится в память.
«Эту оболочку все равно можно просто убить, – не сказал я. – Обойдитесь малой кровью, перережьте горло сразу и извлеките стек…»
Я посмотрел на Сильви и закусил язык. Как смотреть на родственный клон-оболочку Ядвиги – словно зеркало, где меня застало врасплох промелькнувшее отражение.
Может, Орр и прав.
– Одно ясно, – сказала Ядвига мрачно. – В таком состоянии нам здесь оставаться нельзя. Без Сильви у нас в Нечистой шансов выжить не больше, чем у кучки мальков. Нужно вернуть ее в Драву.
Снова тишина – все обрабатывали эту мысль.
– Ее можно передвигать? – спросил я.
Киёка скривилась.
– Придется. Яд права, нельзя рисковать и задерживаться здесь. Нужно отступать, и самое позднее – завтра утром.
– Да, и нам бы не помешало прикрытие, – пробормотал Лазло. – Все лучше, чем шестьсот километров до Дравы, не зная, на что напорешься. Яд, какие шансы найти друзей на обратный путь? Сам знаю, что это риск.
Ядвига медленно кивнула.
– Но он наверняка того стоит.
– Придется сидеть всю ночь, – сказал Лазло. – Есть мет?
– А Мици Харлан натуралка?
Она снова коснулась плеча Киёки – робкая ласка на полпути превратилась в деловое похлопывание – и ушла. За ней последовал Лазло, кинув на меня через плечо задумчивый взгляд. Орр стоял над Сильви, сложив руки на груди.
– Даже не думай ее трогать, – предупредил он меня.
Из относительной безопасности куэллистского поста прослушивания Ядвига и Лазло весь остаток ночи сканировали каналы, выискивая в Нечистой признаки дружелюбной жизни. Они прощупывали континент деликатными электронными усиками, сидели без сна и на веществах в свечении портативных экранов, высматривали сигналы. Мне, наблюдавшему со стороны, это сильно напоминало охоту на подводные лодки, как в старых экспериях с Аленом Мариоттом, вроде «Полярной схватки» и «Глубокой погони». Из-за природы работы деКомовцам нечасто требовалась связь на дальних дистанциях. Слишком высок риск, что перехватит артиллерийская система миминтов или свора каракури-мародеров. Электронные передачи урезались до абсолютно минимального диаметра пробоя, обычно чтобы зарегистрировать добычу. Все остальное время команды в основном молчали.
В основном.
Но опытным взглядом вокруг членов любой команды можно было заметить шепот локального сетевого трафика, робкие признаки электронной активности, которые деКомовцы носили с собой, как запах сигарет на одежде курильщика. Еще более опытным взглядом можно было отличить его от следов миминтов, а с правильными кодами – начать переговоры. Они просидели до самого рассвета, но в итоге Яд и Лазло умудрились связаться с тремя другими командами деКома, которые работали в Нечистой между нашей позицией и плацдармом в Драве. Между ними запели туда-сюда закодированные сообщения-пробои, чтобы установить личность и условия, и Ядвига откинулась с широкой тетраметовой улыбкой на лице.
– Имей сто друзей, – сказала она мне.
После краткого объяснения все три команды согласились, хотя и с разной степенью энтузиазма, прикрыть наш отход в пределах собственного операционного радиуса. Проявлять подобную щедрость – негласное правило поведения деКомовцев в Нечистой, ведь не знаешь, когда помощь понадобится тебе, но из-за соревновательного духа ремесла и конкурентной отчужденности согласие было неохотным. Позиции первых двух команд вынудили нас идти долгими крюками, и обе ворчливо отказались встречать нас или сопровождать на юг. С третьими повезло. Оиси Эминеску стоял лагерем в 250 километрах к северо-западу от Дравы с девятью тяжеловооруженными коллегами. Он тут же предложил выдвинуться навстречу и перехватить нас у радиуса прикрытия предыдущей команды, а затем довести до самого плацдарма.
