Пробуждение Чёрного Дракона - [91]

— Это должно быть очень сильная магия, мы не сталкивались с такой раньше, — сказала Нэта.

Злость воскресала на задворках сознания Парда. Когтистой лапой царапала рёбра изнутри. Какая-то новая опасность, о которой ещё вчера было неведомо. Привычный мир, где существовали только две понятные грани — война с Империей Вируан и Риар Дайядор — рушился, появилось аморфное пятно под названием «патакэисы».

— Есть более разумное объяснение. Вы говорили, что это Панэх привёл Лезвий Оситши в клан и чувствовал вину за это, — вмешался Имард.

— Он пытался навредить не только себе. Пострадали ученики. Это словно одержимость. Чувство вины здесь ни при чём, — твёрдо сказала Нэта.

— Может, Панэх слишком много дышал дым-травой? — слетело с губ Сэмтиса. — Это могло свести его с ума?

Пард чувствовал, что почти ненавидел Панэха. Будто это он взял и разрушил обыденное мироздание.

— Если бы он употреблял морокух, то возможно, — сухо произнёс Вайлум. — А дым-трава не лишает рассудка. Просто расслабляет.

В воздухе витала ванильная взвесь.

— Замолчите, — сказал Сэур.

Разговоры стихли. Все уставились на Гзоудора. Его рука лежала на волосах Панэха и едва заметно дрожала. Лоб Са'Омэпада покрылся испариной. Из под закрытых век, казалось, лучился свет.

— Не получается, — негромко сказал Сэур. — Не могу до него…

Комнату огласил нечеловеческий крик. Широко распахнутые глаза Панэха наполняла пустота. Младший омпат одним движением сломал деревянные перекладины изголовья, оттолкнул Сэура на Парда.

К Панэху бросился Имард. Увернулся от удара. Ухватил связанные верёвкой руки, потянувшуюся к боевой цепи, прижал к кровати.

— Айя Сарэтис ~

Грязь, сырость, темнота. Айя сидела на корточках, спиной прислоняясь к влажной земляной стене. Вязкие комья липли к сандалиям. Белый свет слал издевательское приветствие издалека, хотелось выть. Да когда же это кончится?

— Когда? — едва шевелились губы, голос шёл тихо и надсадно. — Почему меня всегда преследует поражение, Великая Тхаймона? Что за путь вы избрали для меня?

Яма была глубокая, ровно такая же глубокая, как и горечь, которая поедала глотку. Айя смотрела в черноту земли, окружающей её. Она сжала перевязанную руку, чувствуя, как физическая боль смешивается с душевной, словно вода разбавляет яд. Стало легче.

Айя посмотрела вверх. Яма была глубокая, но можно взобраться по стене. Наверх. Всем на зло. Она же приёмная дочь Лоэтрака. Избранница самой Тхаймоны. Как её посмели так унизить? Свартовы простолюдины!

Зубы скрипели от кипучей ярости. Сарэтис сильнее сжала правую руку, почувствовала влагу в ладони. Кровь пропитала повязку. В голове звучало многоголосие фраз начинающихся с «я».

Тут же в уши врезалась фраза из темноты: «Это верный путь», которую она слышала в тоннеле. Конечно, путь верный. Айя резко поднялась, собираясь лезть вверх.

«Если ты хочешь стать воином, то должна научиться слушать старших по званию», — вспомнились слова омпата Парда Сэмтиса.

Послушание. Вот, что претило. Слепое бездумное послушание. Словно она безвольная служанка. Тебе сказали, что не было никакого дракона на Реликвии, значит, не было. Плевать, что ты видела. Не нужно ничего проверять.

Кулаки сжались крепче. Айя чувствовала, как меж пальцев просачиваются капли. По телу разлилась дрожь. Закружилась голова, будто по затылку ударили палкой. Сарэтис взглянула на правую руку, которая кровоточила так сильно, словно рану нанесли пару мгновений назад. Повязка насквозь промокла.

Айя провалилась в кромешную темноту, затем темнота зажглась светом. Хотелось вскрикнуть, но нечем было кричать. Здесь не было её тела, только ощущения.

Почувствовала стойкий запах кориандра, увидела розовую ленточку в крови и человека в золотой маске на половину лица. Раздался булькающий крик. Человек исчез, всё стихло. И тьма поглотила Сарэтис.

— Пард Сэмтис ~

Пард подскочил к младшему омпату и, помогая Имарду, прижал Панэха к кровати. Тот вырывался с невероятной силой. Пард и Имард с трудом удерживали его.

— Разожмите ему челюсти! — Вайлум достал из сумки склянку, откупорил. По комнате разлился цветочный аромат.

Мон надавил на челюсть Панэха, заставляя рот открыться. Вайлум залил туда пахучую жидкость.

— Сонная настойка, — сказал лекарь. — Скоро подействует.

Пока Пард продолжал держать, Шамрис привязал младшего омпата к койке.

— Я чувствую в нём столько боли, столько желания умереть… — скорбно произнёс Хаск. — Почему…

— Это точно патакэисы, — с дрожью в голосе произнесла Нэта, всматриваясь в лица присутствующих, будто любой мог быть предателем.

Сэур подошёл к кровати и обмотал ленту вокруг головы Панэха. Младший омпат вырывался ещё какое-то время, наконец, ослабил сопротивление и закрыл веки, погружаясь в сон.

— Сэур, Имард, вы должны надеть ленты, — сказала Нэта.

Са'Омэпад без возражений достал свою ленту из кормана поношенной робы и повязал.

Имард коснулся своего лба, оглянулся по сторонам, ища пропажу.

— Твоя лента упала за кровать, — сказал Мон.

Шамрис поднял розовую полоску, отряхнул от пыли, обвязал вокруг головы. Но в голову Парда закрался вопрос: «Был ли в ней хоть какой-то смысл, если Панэху она не помогала?»