Пробуждение Чёрного Дракона - [18]

Тара коснулась лилового соцветия, вдохнула густой карамельный аромат. Ей нравилось это место. Тихое, далёкое от городской суеты и придворных интриг.

Из дома вышли швея и миловидная девушка со свёртком в руках. Девушка горячо поблагодарила портниху, порхающей походкой поспешила к калитке.

Швея приветливо помахала Таре рукой.

— Я отлучусь ненадолго? — спросил Ши, когда счастливо улыбающаяся девушка прошла мимо.

— Можешь не торопиться, — улыбнувшись, ответила Тара, забирая покупки.

После того, как жена Ши ушла к другому три года назад, он словно разочаровался в семейной жизни. Нарис ни разу не видела, чтобы он пытался создать новые отношения. Неужели, наконец, решился?

Мягкая шёлковая ткань алого оттенка ластилась к коже при каждом дуновении весеннего ветерка, пробирающегося в дом через открытое окно. Лучи солнца укутывали ткань теплым сиянием, играясь в золотой вышивке. Лёгкий шелест, похожий на колыхание листвы, сопровождал каждое движение.

Служба в гвардии Лоэтрака даже на балах предполагала ношение военной формы. Тара неуютно чувствовала себя, когда приходилось рядиться в юбку. Но это платье было особенным. Алый — цвет самой жизни. Золото — символ знати, а ещё это цвет Энга'арта, цвет Его благословения. В таких нарядах приходили на обряд обручения аристократки. Нарис и не думала, что ей суждено стать одной из них. Будущему мужу было всё равно, что её род не знатен и не богат. Он был готов забыть о многовековых устоях семьи, предписывающих заключать браки исключительно с людьми позолоченной крови.

Когда возлюбленный был рядом, Тара словно сбрасывала груз прожитых тридцати шести лет и начинала чувствовать себя юной девушкой.

Плечо кольнуло, Нарис непроизвольно им дёрнула.

— Ой! Простите, госпожа! — пролепетала портниха.

— Ничего, продолжай, — разрешила Тара. — Долго ещё?

— Почти закончила. Надо только длину рукава подобрать. Я бы остановилась на закрытом крое. Вы будете выглядеть как настоящая саора[17]! — швея сомкнула алую ткань на запястье. — Как думаете, госпожа, оставляем длинный?

— А они не будут сковывать движения?

— Будут немного… — задумалась швея. — Но они скроют ваши… шрамы.

Десяток шрамов, оставленных вируанскими мечами, расчерчивали кожу предплечья. Они были напоминанием о Кровавой войне, о жертвах, которые были принесены ради мира.

— Ладно. Пусть будут длинными, — согласилась Тара. Помнить о войне в день обряда обручения ей совсем не хотелось.

Тара убрала выбившийся локон за ухо, провела пальцами по щеке, чувствуя неровности кожи. Жаль, что длинный рваный шрам, тянущийся белесой полосой от скулы до подбородка, было не скрыть.

В дверь трижды отчётливо стукнули.

— Впусти, пожалуйста, это Ши, — попросила Нарис, именно так он всегда предупреждал о своем прибытии.

Портниха открыла дверь. Ши бесшумно шагнул в комнату и замер, уставившись на Тару.

— Я… — начал он, но в дверь вновь постучали. Посетитель выбил костяшками пальцев короткую мелодию, по которой Тара Нарис распознала Зэра — посыльного на службе у градозащитников Томарана.

Семнадцатилетний юноша подавал большие надежды. Сообразительный. Услужливый. Неприметный. Всё, что можно было сказать о Зэре, увидев, — в нём не было ничего особенного. Худощавый, среднего роста, у него были мышиного цвета волосы, невзрачное лицо, располагающая улыбка.

Прошло семь лет с тех пор, как Тара подобрала Зэра с улиц Омакпайи. Тот выпрашивал еду у прохожих, попутно обчищая их карманы. С Нарис это не прошло. Десятилетнему карманнику по закону грозило лишиться руки, но Тара предложила юркому мальчишке сделку. Тот должен был помочь обличить опасного наёмного убийцу, а Нарис давала Зэру работу и кров в стенах градозащитников. Мальчишка справился блестяще и заслужил своё место, а позже — полное доверие Нарис.

— А это Зэр.

Портниха открыла ему. Зэр юркнул в комнату.

— Фу-ух, всё оббегал, чтобы вас найти! Хорошо, этого увидел. — Зэр махнул на Ши. — Еле догнал, думаю: где он — там и вы. И точно! Вы великолепно выглядите! — с восхищением во взгляде сказал он. — Словно прекрасный Дух огня, спустившийся с небес, чтобы дарить свет и тепло утомлённым от серости глазам.

— Спасибо, Зэр, — не смогла сдержать улыбки Нарис, чувствуя под подушечками пальцев кружево золотой вышивки.

«Мой пылающий феникс», — так называл Тару возлюбленный, запуская пальцы в пряди её рыжих волос. От его чарующего голоса мурашки бежали вдоль позвоночника, а по всему телу разливалась томная нега.

Нарис отказалась от традиционной вышивки в виде цветов на подвенечном платье и украсила его бессмертным фениксом, вздымающим крылья. Символ их негаснущей любви, преодолевшей все преграды.

— Готов подать прошение о том, чтобы всему высшему воинскому составу постановили ходить в платьях! Командующему Гунэису тоже бы пошло. Как думаете? — серьёзно произнёс Зэр.

Ши кашлянул в кулак, было видно, что он с трудом сдерживал улыбку.

— Зэр, что у тебя? — смеясь, спросила Тара, представляя эту картину. Командующий Гунэис был преклонного возраста. От избытка мирной жизни форма перестала сходиться на его животе. Носил он только тёмно-синий, считая, что этот цвет его стройнит.