Пробудившие Зло - [51]

— Хреново, пахан, — буркнул Пельмень. — А если кирпич тот — чисто беспонтовка?

— Сам знаю, — щека авторитета дернулась в нервном тике. — Но деваться мне по жизни некуда… Ладно, хорош трындеть: малюй, чего вокруг хаты! — взял себя в руки Хобот. — Как без палева добраться, амбразуры…

— Понял, не дурак! — Славка вновь уткнулся в рисунок. — Вот смотри, — Первухин нарисовал вдоль стены с выходом широкую полосу, — центровая скрипуха [19] выходит аккурат на топталовку [20]…

— На Советскую? — уточнил авторитет.

— А у нас в Нахаловке один бродвей, другого нету, — ухмыльнулся Пельмень, — даром, что райцентр…

— Много текста не по делу! — жестко оборвал подельника Хобот. — Топталовка ночью хорошо освещена?

— Ну, так бродвей же, есть немного. Темняк с другой стороны гестапо, — поспешно пояснил Славка. — Тут загашник за стеной, — он нарисовал с тыльной стороны райотдела внутренний дворик, — сюда амбразуры и выходят. За стенкой говнотечка в овраге бежит — лучше места, чтобы без палива к гестапу пробраться и не придумать.

— А по сторонам от хаты что? — спросил Хобот.

— Вот тута, с этой стороны: клумбы, кусты, деревья, — ткнул карандашом в правую «стену» здания Славка, — а с этой — заготконтора лесхозовская… Ну, там капустники [21] конторские обитают и другая шушера.

— Ясно, — просипел Хобот, придирчиво рассматривая художества подельника. — Собирайся, Пельмень, теперь внатуре на бахчу [22] глянуть надо.

— Слушай, пахан, если я таки при делах, то какой мой интерес? — осторожно поинтересовался Пельмень. — Мантулить [23] на таком гранде [24] сам знаешь — не по понятиям.

— Не меньжуйся — не обижу, — пообещал Хобот. — Если все выгорит — косую [25] отстегну.

— Косую? — переспросил Славка, подумав, что ослышался. — Ек, пахан, тады все тики-так [26]! Еще бы без мокрухи обойтись…

— Цыть — не каркай! — шикнул Хобот. — Обойдется все. Давай впуливайся [27] — не тормози честную компанию! — поторопил он Пельменя. — А то мои котлы [28] не в мою пользу минутки отстукивают.

* * *

Алик беспардонно скинул со штакетины проволочную петлю, удерживающую калитку в закрытом положении.

— Че, вот так в борзую и попрем у всех на виду? — тормознул Алика Кучерявый, схватив друга за руку.

— Ты на часы давно смотрел? — Алик решительно распахнул калитку, не слушая предостережения друга. — Спят уже все. Главное — не шуметь. Да не ссы, Кучерявый — все в норме будет!

Алик тенью проскользнул во двор, жестом приглашая приятелей следовать за ним.

— Вот блин, — чертыхнулся Карпов, втягивая голову в плечи, — если что, там еще и опечатано все.

— Прорвемся, — не унывал Алик, пробегая через неухоженный и заросший бурьяном двор к крыльцу.

«На полусогнутых» Андрюха тоже пробежал по двору, стараясь держаться в самых темных местах. Леньчик, не забывая оглядываться, молча присоединился к приятелям.

— Так, пацаны, — когда приятели собрались на крыльце дома, произнес Алик, — попробуем через окно пристройки пролезть…

— Подождите, у меня идея появилась, — неожиданно заявил Кучерявый. — Идите за мной! — сказал он, скрываясь за углом дома.

— Ну, пойдем, Леньчик, посмотрим, что за идея Андрюху осенила, — пожал плечами Алик.

Карпов остановился возле одного из окон, затем легонько стукнул ладонью по краю облупленной рамы. Рама покачнулась, и один из углов вылез из паза. Кучерявый просунул в образовавшуюся щель пальцы и аккуратно потянул раму на себя. Через секунду он вынул её из оконного пролета и поставил на землю, привалив к стене.

— Вуаля! — довольно произнес он, «демонстрируя» свободный «проход» внутрь дома.

— Как догадался, что рама не закреплена? — спросил Алик.

— Вспомнил, что когда городские оперы работали — они раму вынимали — проветрить.

— Понятно, — Алик «потянул» носом воздух, — запашок еще тот — весь день жарило.

— Точно, — скривился Кучерявый, — тухлятиной несет!

— Так кто ж тут кровищу оттирать будет? — хохотнул Александров. — Уж не ты ли, Кучерявый?

— Хорош ржать, Ал! — возмутился Леньчик. — Давайте сначала возьмем то, за чем пришли.

— Ага, — присоединился к нему Карпов, — и ноги побыстрее отсюда унесем…

— Тебе лишь бы побыстрее, — проворчал Алик, но смеяться перестал. — Схватившись рукой за невысокий подоконник, он одним ловким движением перекинул крепкое тело в дышащую сладковатым смрадом комнату. Напрягая зрение, он огляделся, насколько это было возможно в темном помещении, затем, высунувшись на улицу, прошептал: — Давайте по одному.

Ухватившись за протянутую Аликом руку, Леньчик, пыхтя, перевалился через подоконник.

— В сторону! — распорядился Алик. — Надо Кучерявого в хату затащить.

Леньчик неуклюже отступил от оконного проема и воткнулся коленкой в угловатый и твердый предмет. В темноте сначала что-то глухо скрежетнуло, а затем звонко тренькнуло разбившееся стекло.

— Черт! — в сердцах выругался Леньчик, схватившись рукой за ушибленную коленку.

— Чё там у тебя?! — зашипел на него Алик.

— Да тут тумбочка какая-то… А на ней, походу, то ли графин, то ли ваза стояла… — виновато потянул Леньчик, шевеля носком кроссовка осколки стекла. — Темно — не заметил…

— Бегемот! — беззлобно ругнулся Алик.

— Э-э-э, поцики! Чего там у вас? — Андрюха засунул голову в оконный проем. — Вы всех соседей перебудите!