Проблемы культуры. Культура переходного периода - [123]
VII. Партия на Востоке
Я сказал, товарищи, несколько ранее, что мистицизм и религиозность несовместимы с принадлежностью к коммунистической партии. Это выражение неточное, я хочу его поправить, – не из каких-либо отвлеченных соображений, но потому что для нас, для коммунистической партии Союза Советских Республик, вопрос этот имеет огромное практическое значение. Москва есть бесспорный центр Союза, но у нас есть большая союзная периферия, которая населена угнетавшимися ранее национальностями, отсталыми не по своей вине народами, и вопрос о создании, о развитии там коммунистических партий есть сейчас одна из важнейших и сложнейших наших задач, разрешение которой ляжет на молодые плечи свердловцев в течение их ближайшей работы. Мы соприкасаемся с внешним миром, и прежде всего с многомиллионным Востоком, через посредство отсталых советских республик. Мы законом и разумом революционной диктатуры не позволяем подняться в странах Союза ни одной из партий, представляющих собою прямую или замаскированную агентуру буржуазного господства. Другими словами, мы признаем только за коммунистической партией в переходный революционный период право на власть. Тем самым и в Туркестане, и в Азербайджане, и в Грузии, и в Армении, и во всех остальных частях нашего Союза мы признаем только за тамошней коммунистической партией, опирающейся на трудовые низы, право управлять в переходный период судьбами своего народа. Но там слишком слаба та социальная основа, из которой родилась в городах и закалилась в боях наша партия. Там слаб пролетариат. Там нет даже той небогатой политической дореволюционной истории, которая была у Москвы и Петрограда. Там только Октябрьская революция пробудила к сознательной или полусознательной политической жизни отсталые и тяжело придавленные в прошлом крестьянские массы и, пробуждаясь, они тяготеют к коммунистической партии, как к своей избавительнице, они стараются продвинуть в ее ряды свои лучшие элементы, – искренние, революционные, но лишенные в прошлом школы классовой борьбы, опыта стачек, восстаний, баррикадных боев, кружковой пропаганды своей и чужой прессы и пр., – элементы, которые поднимаются непосредственно из полукочевого варварства, из ламаизма, шаманства, господства ислама и стучатся в двери коммунистической партии. Перед этими лучшими элементами отсталых народностей мы двери нашей партии открываем, и неудивительно, если мы наблюдаем такой факт, что в Туркестане и в некоторых других национальных республиках довольно высокий процент нашей партии состоит из людей верующих – в некоторых до 15 процентов. Имеет ли это что-нибудь общее с той теорией, которую развивают иные «вожди» насчет совместимости религии с марксизмом? Ничего общего. Одно дело, если просвещенный господин интеллигент, заброшенный судьбой в коммунистическую партию, но чувствующий себя неудовлетворенным, или страдающий идеологической отрыжкой или изжогой от плохого теоретического пищеварения, считает, что ему необходимы время от времени приемы мистических медикаментов – против идейной изжоги или других недомоганий. Это идейное фланерство, это мещанский снобизм, это как будто бы очень изощренный, а на самом деле – пошлейший аристократизм. Но совсем другое дело туркестанское или азербайджанское революционное сырье, первобытное, исторически не проработанное, которое к нам стучится, и которое мы должны принять и воспитать. Конечно, было бы лучше, если бы мы там имели пролетариев, которые прошли уже через стачки, сталкивались с церковью, отказались от старых предрассудков и лишь потом пришли к коммунизму. Так происходит сейчас в Европе, так, до известной степени, происходило и происходит у нас в центре. Но ведь нет там, на Востоке, всей этой предшествующей школы. Там наша партия является первой школой и долг свой она должна выполнить в соответствии с обстановкой. Мы допустим там в наши ряды и таких товарищей, которые еще не порвали с религией, но не для того, чтобы мирить марксизм с исламом, а для того, чтобы тактично, но упорно освобождать сознание этих отсталых членов партии от суеверий, смертельно враждебных коммунизму по самому своему существу. Всеми средствами нашей партии мы должны помочь им проработать свое сознание во всех его областях, подняться вверх, дойти до подлинно цельного действенного материалистического миросозерцания. И это будет одна из важнейших ваших миссий, товарищи свердловцы, – расширить и укрепить связь Запада с Востоком. Помните: мы являемся источником и носителем культуры для необъятного азиатского материка. Нашу миссию по отношению к Востоку мы должны, прежде всего, осознать и развернуть в рамках нашего собственного Советского Союза. Если трудно перевоспитать идейно пожилого или зрелого туркмена, башкира или киргиза, то это вполне возможно по отношению к туземной молодежи. Это есть, прежде всего, задача нашего комсомола, нашей Свердловии. Революция затягивается на годы, на ряд лет. Она развернется и завершится в течение десятилетий. Вы будете ее продолжателями. Не знаю, все ли вы будете ее завершителями. Но, товарищи, великое счастье и то, что вы будете участниками, что вы не дадите оборваться идейной революционной преемственности, что, овладев теоретическим орудием борьбы, вы будете применять его на все более широкой арене. В этом надежном вооружении представителей молодого поколения есть главная задача Свердловского Университета. Будем помнить: в последнем счете побеждает теория!
