Проблема служения - [3]

— Вот здорово, папа, — сказал тогда он, опираясь на огромный посох. — Тогда почему же вы не приручите человека?

Отец рассмеялся.

— Что ж, есть люди, которые пытаются это сделать, — сказал он, глядя вдаль, за холмы. Голос его стал жестким. — И это у них получается все лучше и лучше. Единственная трудность заключается в том, что стоит только приручить человека, как он уже и в пастухи не годится. Прирученный человек становится глупым и ко всему безразличным. Не жди тогда уже от него пользы. Ему на все наплевать.

Именно в этом, как понял потом Гаромма, и заключалась вся трудность задачи. Слуга Безопасности по самой природе своих обязанностей не может быть прирученным животным. Не раз и не два он пробовал поставить людей-овчарок во главе Службы Безопасности, но они не соответствовали должности и их приходилось заменять обычными людьми. Но через год, три года, пять лет эти люди неизбежно вступали в борьбу за верховную власть и их, к великому сожалению, приходилось уничтожать.

Так же, как придется уничтожить и нынешнего Слугу Безопасности. Единственное, что сейчас волновало Гаромму — дьявольская полезность этого человека. Приходилось так рассчитать время для подобной акции, чтобы как можно дольше продлить функционирование этой редкостно одаренной личности, которая в совершенстве выполняла свои обязанности, и которую все-таки приходилось убирать в тот момент, когда опасность ее перевесила ценность. И поскольку при надлежащем человеке, занимающем эту должность, опасность существовала с самого начала, следить за весами нужно было очень внимательно и непрестанно… Гаромма тяжело вздохнул. Эта проблема фактически являлась единственной неприятностью в мире, который по сути своей был сконструирован им таким образом, чтобы доставлять ему радость. Она всегда неотлучно преследовала его, даже во сне. А прошлая ночь вообще была сплошным кошмаром.

Моддо снова прикоснулся к его колену. Гаромма встрепенулся и одарил его благодарной улыбкой. Забываться не следовало никогда. Толпы остались позади. Перед ним плавно распахнулись огромные металлические ворота Центра Воспитания, и машина с грохотом проехала внутрь. Как только моторизованная полиция с форсом отъехала в сторону, ее функции перешли к вооруженным охранникам Центра, одетым в хрустящие белые мундиры. Гаромма с помощью обеспокоенного Моддо выкарабкался из машины под оглушительные, волнующие звуки Гимна Человечества, исполняемого хором Центра в сопровождении оркестра Центра:

Гаромма трудится ночью и днем,

Бремя планеты возлегает на нем.

Нет у Гароммы ни ночи, ни дня —

Ради тебя и ради меня!

После пяти куплетов, обязательное исполнение которых было предусмотрено протоколом, оркестр грянул «Гимн Просвещения», и по ступенькам здания сошел Помощник Слуги Просвещения — статный молодой человек с безупречными манерами. Он простер руки и его «Служи нам, Гаромма!» было формальным, но безукоризненно выполненным. Он посторонился, пропуская вперед Гаромму и Моддо, а когда они стали подниматься по ступенькам, повернулся и с гордо выпрямленной спиной последовал за ними. Дирижер хора держал певцов на высокой, исполненной полнейшего обожания, ноте.

Они прошли под огромной аркой, на которой был высечен лозунг «Все должны учиться у Слуги для Всех», и проследовали внутрь здания по широкому центральному коридору. Блеклые лохмотья на Гаромме и Моддо развевались за их спинами. Выстроившаяся вдоль стен мелкая служивая сошка нараспев скандировала: «Служи нам, Гаромма, служи нам, служи нам!» В этих криках уже не ощущалось той безумной страсти, которой были охвачены толпы на улице, отметил про себя Гаромма, но тем не менее, они были в должной мере пылкими. Он поклонился и украдкой взглянул на неотступно следовавшего за ним Моддо. И едва сдержал улыбку — таким неуверенным, взволнованным, совсем не похожим на себя выглядел Слуга Просвещения. Бедняга Моддо! Он был просто не предназначен для столь высокой должности. И совсем не был похож на наиболее важное лицо правящей элиты. Вот это-то и было одним из тех факторов, которые делали его незаменимым. Моддо был умен как раз настолько, чтобы понимать собственную неадекватность. Без Гароммы он до сих пор занимался бы проверкой статистических данных в поисках мелких расхождений в каком-нибудь из вспомогательных отделов Службы Воспитания. Он понимал, что недостаточно силен для того, чтобы стоять на ногах самостоятельно. И не был в должной мере изворотлив, чтобы обзавестись полезными сообщниками. И поэтому ему, единственному из всех Слуг Кабинета, можно было доверять полностью.

В ответ на робкое прикосновение Моддо к плечу Гаромма прошел в большой зал, специально для него пышно убранный, и взобрался на небольшую позолоченную платформу в дальнем его конце. Сел на грубый деревянный трон, возвышавшийся на платформе. Мгновением позже Моддо занял место на ступеньку ниже, а еще одной ступенькой ниже расположился Помощник Слуги Просвещения. Зал постепенно заполнился одетыми в белые мундиры роскошного, наиболее модного, в свободно спадающих складках, покроя Старшими Руководителями Центра Воспитания. Впереди платформы выстроились личные телохранители Гароммы. И празднество началось. Празднество, посвященное установлению полного контроля.