Проблема с Джейн - [33]

Джейн пошла в кухню и налила себе стакан профильтрованной воды. Стемнело. Было почти девять часов. В ванной комнате она прополоскала купальник и приняла душ, долго обливаясь горячей водой, чтобы смыть морскую соль. Телефонный звонок раздался как раз в тот момент, когда она выходила из ванной. Схватив полотенце, Джейн побежала в комнату, легла поперек кровати и сняла трубку телефона, стоявшего на ночном столике.

— Эрик?

Ответа не последовало.

— Эрик? Ты меня слышишь? Это ты? Ничего не слышно. Я кладу трубку. Перезвони!

Джейн положила трубку. В комнате было мрачно и тихо. Она дрожала от холода. Вдруг ей показалось, что она не заперла входную дверь. Не став вытираться, она обмоталась полотенцем и быстро сбежала вниз. Дверь оказалась закрытой. Снова раздался телефонный звонок. Она вздрогнула и побежала в гостиную.

— Привет, это я.

— Ты где?

— В мотеле при выезде из Толидо.

— Это ты пытался только что дозвониться?

— Нет, а что?

— Кто-то позвонил. Ничего не было слышно.

— Не сработало.

— Возможно. Но я испугалась. Машины нет, и дорога в стороне…

— Успокойся, ничего страшного.

— Да, я знаю. Ты не слишком устал?

— Есть немного. Я просидел за рулем двенадцать часов. Хорошо, что выехал в субботу. Дорога была почти пустой.

— Что-нибудь ел?

— Огромный гамбургер.

— Думаешь, что доберешься на место завтра?

— Если удастся. Еще часов двенадцать пути.

— Это уже слишком. Почему бы тебе не сделать еще одну остановку?

— Посмотрим. Мне хочется побыстрее добраться. Буду осторожен, не волнуйся. А что ты сейчас делала?

— Принимала душ. — Она засмеялась. — Я голая и совсем мокрая.

— Ага…

Как ей его уже не хватало! Толидо. Она никогда там не была. Завтра он будет еще дальше. Эрик ласково спросил:

— Как у тебя прошел день?

— Ты можешь мною гордиться: я не плакала. Пять часов проработала над статьей и наконец закончила.

— Я горжусь тобой.

— Сегодня после обеда я ездила в Форт-Гейл. Снова видела этого чокнутого, помнишь, типа, который ко всем пристает в автобусе с разговорами. Сегодня мне пришлось пожать ему руку Он достал меня своими вопросами. По нем явно плачет психушка, хотя он и не буйный. Всех знает по именам. На остановке в Уэст-Олд-Ньюпорте высунулся из окошка и закричал: «А это же мадам Джексон с дочерью! Здравствуйте, мадам Джексон! Как поживаете? А ваша дочь? Привет, Дороти!» Он знает, где кто живет, и говорит водителю, где нужно остановиться еще до того, как пассажиры сами об этом попросят. У меня даже поднялось настроение. Может, я поняла, что этот тип не опасен, и я могу быть с ним любезной.

— Не слишком любезной, однако.

Джейн рассмеялась.

— Я плавала целый час и шла пешком от самого центра. Сегодня, наверное, буду спать как младенец.

Эрик зевнул.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты была со мной.

— Мне тоже. Мотель ничего?

— Такой же очаровательный, как психушка. В любом случае я валюсь с ног от усталости. Боюсь только, как бы мои коробки в машине не соблазнили кого-нибудь. Сил не хватило их достать. Я, как дурак, взял коробки от телевизора и видеомагнитофона.

— Не может быть!

— Скотчем приклеил на лобовом стекле записку, что в коробках ничего, кроме книг, нет. Надеюсь, мне поверят.

Джейн поставила пластинку с бразильской музыкой и начала готовить себе ужин. От приятной ритмичной музыки в доме стало уютней и теплей. На следующий день телефон зазвонил ровно в полночь, когда она уже думала, что ей делать, если Эрик не позвонит до часа ночи. Он только что добрался до места. И настолько сильно устал, что ему было не до впечатлений.

Он перезвонил в понедельник. Проспав одиннадцать часов, чувствовал себя гораздо лучше. Квартира оказалась довольно приличной: просторной, светлой и уютно обставленной. Джейн, конечно же, не понравится толстое ковровое покрытие во всех комнатах; зато здесь много окон, через которые видны высокие деревья и ярко-синее небо.

— Далеко от центра?

— В самом центре.

Он уже распаковал свои книги. Ему не хватало только одного человека, чтобы чувствовать себя совсем как дома.

Во вторник, около десяти утра, раздался звонок в дверь. Открыв, Джейн увидела посыльного, который принес ей двенадцать красных роз. Вторая годовщина их свадьбы.

Сейчас она чувствовала себя совсем по-другому, чем три года назад в Париже. Никакой депрессии. Конечно, ей ужасно не хватало Эрика, но жить было можно. Она замещала Карри на должности заведующей учебной частью. Когда Бронзино прошлой весной попросил ее об этом, она разозлилась: масса административной работы при той же зарплате, а отказаться нельзя. Теперь она только радовалась, что согласилась, так как времени на хандру не оставалось. Из маленького кабинета на пятом этаже она переехала на четвертый в просторную комнату с двумя столами, пятью стульями и стеклянной дверью, отделявшей кабинеты декана и руководителя аспирантов Питера Мак-Грегора. Джейн изучала «Сборник университетских документов» и подчеркивала кое-какие места. Это было настолько нудно, что она часто по несколько раз перечитывала одну и ту же фразу, чтобы вникнуть в ее смысл. С Эриком они регулярно перезванивались. Услышав его голос, она чуть не плакала, а положив трубку, неподвижно сидела минут десять-пятнадцать и улыбалась. День Благодарения был еще слишком далеко. Восемнадцатого сентября Джейн купила билет на двадцатое октября, чтобы провести уик-энд вместе с Эриком. Исполнялась четвертая годовщина со дня аборта, и ей совсем не хотелось оказаться в этот момент одной. Эрик, узнав о ее приезде, заговорил с ней с той особой волнующей интонацией, от которой у нее все трепетало внутри.