Проблема с Джейн - [101]

Вернувшись, Джейн сразу пошла на работу, включила компьютер и послала сообщение Алексу. Ни слова об их прошлом разговоре. Она написала лишь о том, как трудно ей сделать выбор между несколькими университетами. На следующий день он прислал ответ и попросил описать как можно подробнее ее впечатления в тот момент, когда она вышла из самолета в Батон Руже и Мадисоне, а также от первой беседы с человеком, встретившим ее в аэропорту. Джейн написала обо всем, что он просил, а вечером нашла новое сообщение:

«Не вижу никакой проблемы: совершенно ясно, что вы хотите поехать в Мадисон».

Проблема состояла в том, о чем она ему никогда не рассказывала. Следующее послание Джейн было длинным. Она рассказала ему все: об Эрике и о том, как она опасалась, что эта, казалось бы, перевернутая страница в ее жизни по-прежнему не будет давать ей покоя. Когда она была в Мадисоне, то два дня дрожала от страха, боясь где-нибудь столкнуться с Эриком и его беременной подружкой. Она подозревала, что, выбирая Мадисон, о чем Алекс сразу же догадался, неосознанно руководствуется желанием оказаться поближе к Эрику. Те, кто хорошо знал ее, говорили, что у нее есть склонность к мазохизму и саморазрушению.

«Вы уже большая девочка, — ответил Алекс. — Айова — это штат, граничащий со штатом Висконсин, ну и что? Забудьте о своем страхе: призраки исчезнут. Вы же не собираетесь, в конце концов, похоронить себя в оврагах Луизианы только из-за того, что боитесь встретить своего бывшего мужа».

Джейн улыбнулась. Именно это ей нужно было услышать. Да, она хотела уехать в Висконсин. Не столько из-за Эрика, сколько наперекор ему. Независимо от него. Ей хотелось освободиться от груза прошлого. Внезапно Джейн почувствовала облегчение. Спустя час она позвонила в Мадисон декану факультета французского языка: она принимала их предложение.

В апреле снова начались занятия. Содержание ее переписки с Алексом коренным образом изменилось. Джейн теперь рассказывала ему о мужчинах, сыгравших определенную роль в ее жизни: Эле, Джоше, Бронзино, имя которого по профессиональным соображениям она не называла, и Эрике. Она призналась, что, встретив Эрика, была убеждена: самое главное в любви — сексуальная привлекательность, но эта твердая вера рухнула после того, как они расстались.

У Алекса по этому поводу не было никаких убеждений. Впрочем, как и не было женщин. Первую физическую близость он познал в двадцать четыре года. Поэтому он и не стал писателем, как Маргерит Дюрас: об «этом» ему ничего не было известно. Он даже не знал, к кому его тянуло больше: к женщинам или мужчинам. В двадцать четыре года у него было два коротких романа: один — с мужчиной, другой — с женщиной, и в обоих случаях он играл пассивную роль. А потом, в двадцать шесть лет, когда он только поступил в аспирантуру в Колумбийский университет, то познакомился на каком-то празднике с итальянцем Лучано. Этот молодой человек был необыкновенно красив: короткие черные волосы и огромные карие глаза, обрамленные длинными ресницами. Алекс влюбился в него с первого взгляда. В ту же самую ночь он обнаружил, что Лучано был Лючией: юношеская фигура без бедер, без ягодиц и без груди, все остальное — женское. Они прожили вдвоем пять лет, пока Лючия не изменила ему с его лучшим другом. Он узнал об этом, вернувшись с Конгресса филологов, где у него было назначено несколько встреч. Хотел достать из ее косметички ножницы для ногтей и обнаружил пустым тюбик от противозачаточного крема, который был еще полон, когда они занимались любовью в последний раз. Все это было неприятно. Летом он поселился в Сан-Диего. И вот уже два года у него никого нет. От Лючии остался лишь горький привкус, и он сейчас тоже выздоравливает. Живет в деревянном домике на берегу океана с очаровательным фокстерьером кремового цвета, которого ему когда-то оставила его знакомая, уехавшая на неделю в Мексику, но так и не вернувшаяся назад.

«Если когда-нибудь я начну писать, то напишу историю о старой деве, живущей со своей собакой, или об одиноком старике, тихо прозябающем в глуши со своей кошкой».

Подумав о Беголю с четырьмя собаками и о Лине с кошками, Джейн ответила, что такая история уже написана: Феличите и ее попугай в «Простом сердце» Флобера.

Весна была в самом разгаре. Птицы стайками садились на мокрую землю, чтобы поклевать крошки по краям лужиц, повсюду пробивалась зеленая травка, на голых ветках появлялись острые листочки, а на магнолии, росшей прямо у входа в дом, распустились первые бутоны. В сквере, недалеко от площади Колумба, расцвели вишни, и их сплетенные ветви образовали великолепную арку из белоснежных кружев, нависшую над центральной аллеей. Каждое утро Джейн просыпалась с улыбкой, сгорая от нетерпения получить новое сообщение. Что это было? Весенняя лихорадка? В Сан-Диего всю зиму была весна. Алекс жил на берегу океана — прямо на пляже. Джейн представляла вид из его окон и кабинет на втором этаже. Он написал ей, что в его доме только два этажа. Между ними было одно существенное различие: он ненавидел воду и никогда не плавал ни в океане, ни в бассейне.