Проблема идеального. Субъективная реальность - [31]

Если есть полное совпадение мысли и внутренней речи, то это означает, что в период творческого поиска еще нет мысли как таковой, что она возникает лишь в момент рече-осуществления. Но это противоречит не только приведенным выше примерам и вообще фактам поэтического творчества, но и обыденным фактам общения с другими людьми. Как подчеркивает В. А. Звегинцев, «первичным и исходным является в деятельности общения мысль. Она идет всегда впереди языка» [82, с. 168; 249].

Аналогичные подтверждения мы находим в исследованиях по методике обучения иностранному языку. Показано, что полнота описания процессов мышления требует учета «не только вербального, но и невербального кодов» [30, с. 17]. «Частный, конкретный акт мышления может разворачиваться как с его одновременным словесным оформлением, что характерно для человека, так и без такового — в опоре на образный, схемный или на другой несловесный код» [30, с. 17].

Несовпадение «живой» мысли с внутренней речью, сложность процесса вербализации мысли раскрывается новейшими исследованиями функциональной асимметрии мозга и различных форм патологии мышления и речи, особенно в случае афазий. Данные о функциональной специфичности правого и левого полушария показывают возможность диссоциации чувственно-образных и абстрактно-символических составляющих мыслительного процесса [66], что свидетельствует в пользу относительной автономности тех мозговых нейродинамических систем (внутренних кодов), которые ответственны за субъективные состояния, протекающие на до-словесном или внесловесном уровне. При афазии предъявляемый предмет зачастую «понятен» больному, но он иногда совершенно не в состоянии обозначить и выразить его словами; таким образом, у больного есть знание о данном предмете и некоторое знание об этом знании, но нарушен механизм вербализации. Как показано рядом авторов, в случае семантической парафазии нарушается именно процесс, сливающий, объединяющий мысль и слово [237]. Имеются убедительные клинические свидетельства в пользу относительной самостоятельности фонетических и семантических расстройств при сенсорной афазии; они дают основания для заключения о наличии экстралингвистических факторов управления речевым процессом [261].

Аналогичные данные получены в ходе психологических исследований заикания. Опираясь на работы Н. И. Жинкина, И. Ю. Абелева отмечает, что «внутренняя речь принципиально не нуждается в обратных афферентациях от органов речи, так как рождение замысла осуществляется в предметно-изобразительном коде» [6, с. 145]. В отличие от больных афазией у заикающихся полностью сохранена внутренняя речь.

Патология демонстрирует различные варианты диссоциации внутренних кодовых зависимостей, которые в норме слиты в единое целое и потому «незаметны». Причем эти патологические диссоциации проливают свет на характер автономности тех или иных внутренних кодов. Известен, например, случай, когда после острого нарушения мозгового кровообращения у больного развилась стойкая слуховая агнозия (он перестал узнавать ранее хорошо знакомые звуки) при полном понимании речи и отсутствии других афатических и гностических нарушений; такое состояние длилось более полутора лет [267]. Или еще пример, правда, иного рода: у пианиста возникла афазия Вернике, сопровождавшаяся полной словесной глухотой, однако это нисколько не нарушило его способности играть на фортепиано; выходит, что музыкальное переживание, движение музыкальной мысли практически может быть автономным от словесных структур [241]. Оригинальные диссоциации зрительно-образных и словесных структур наблюдаются при стереотаксических воздействиях [190, с. 224 и др.], в случаях прозопагнозии (нарушения узнавания лиц), когда патологические процессы демонстрируют невербализо-ванность зрительного восприятия [258], и при других видах агнозии [112, с. 81 идр.].

Таким образом, обнаруживается и в этом плане сложная взаимосвязь процесса мышления с внутренней речью, вербализованных и невербализованных слоев «живой» мысли, а тем самым вырисовываются слабо рефлексированные структуры субъективной реальности, учет которых при анализе деятельного сознания обязателен.

Мы подчеркнули относительную автономность невербализованного уровня процесса мышления. Разумеется, этот уровень испытывает постоянное и весьма существенное влияние со стороны процесса вербализации и со стороны хорошо оформленных словесно и как бы уже отшлифованных мыслительных структур. Но это не меняет сути дела: внесловесная мысль существует, она объективирована в мозговых нейродинами-ческих системах — кодах определенного типа, отличных от кодов внутренней речи; она представляет собой специфическую разновидность и неотъемлемый компонент субъективной реальности.

СТРУКТУРА СУБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

1. СУБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ КАК ЦЕЛОСТНАЯ, МНОГОМЕРНАЯ. ДИНАМИЧЕСКАЯ.

БИПОЛЯРНАЯ СТРУКТУРА.

ЕДИНСТВО МОДАЛЬНОСТЕЙ «Я» И «НЕ-Я»

Выяснение структуры субъективной реальности — весьма актуальный и вместе с тем чрезвычайно сложный вопрос, систематический анализ которого, к сожалению, пока еще не осуществлен в нашей философской литературе