Про Волгу, берега и годы - [5]

Литературный Нижний — это и Мельников-Печерский, спустившийся по Волге на парусном дощанике в Казань, чтобы поступить там в университет. Вернувшись на родину, он сделал блистательную служебную карьеру, дослужился до чиновника особых поручений при министре внутренних дел, но был бы забыт потомством, если бы не его увлечение волжской стариной и литературой. Читательская Россия полюбила в нем автора романов „В лесах“ и „На горах“.

Нижегородской конторой удельного округа управлял Владимир Даль, неутомимый трудолюб, собравший множество пословиц и поговорок, составивший четырехтомный „Толковый словарь живого великорусского языка“, без которого и по сей день не обходится ни один пишущий.

Нижегородский театрал Александр Улыбышев написал капитальный труд о Моцарте, переведенный на иностранные языки. Милий Балакирев, один из основателей „Могучей кучки“, — тоже нижегородец. Он, как вспоминали, родился с какой-то неистощимой любовью к звукам и гармонии, в четыре года играл на фортепьяно, а в десять сочинял музыкальные пьесы.

Нижегородцы аплодировали Рубинштейну, выступившему в местном театре с концертами, Шаляпин же не только пел здесь, но и участвовал в некоторых общественных начинаниях горожан — давал, например, концерты, сбор от которых пошел на постройку Народного дома.

А революционный Нижний!

Отсюда родом Николай Добролюбов, семинарист, который вместо того, чтобы одеть рясу, в двадцать лет связал судьбу с „Современником“, а когда пять лет спустя оборвалась его короткая жизнь, был уже известен не только всей мыслящей России, но и всей передовой Европе как великий критик и страстный революционер.

На Сормовском заводе некоторое время под чужим именем работал Степан Халтурин, позднее пытавшийся взорвать в Зимнем дворце ненавистного царя. Нижегородским уроженцем был Герман Лопатин, гарибальдиец, переводчик „Капитала“, революционер, которого высоко ценил Маркс.

Нижний — родина Якова Свердлова. Сын ремесленника-гравера, юный „товарищ Андрей“ тайком изготовлял печати для документов, нужных революционному подполью, выпускал прокламации, организовывал маевки. Когда ему не было еще и двадцати, полицейские власти удостоили его весьма лестной для истории революционной борьбы характеристики: „Опасный пропагандист-революционер, человек самого вредного направления“.

Наконец, с Нижним и Нижегородской губернией тесно связана судьба семьи Ульяновых.

* * *

Здание Нижегородской гимназии сохранилось как основа нынешнего корпуса педагогического института, фасадом выходящего на площадь Минина и Пожарского. Прибавились боковые крылья и этажи, изменилась планировка комнат, но старую часть легко отличить по маленьким окнам и непомерно толстым стенам.

Среди физических приборов, собранных в „ульяновской аудитории“, в кабинете старшего преподавателя физики и математики Ильи Николаевича Ульянова, есть такие, которыми несомненно пользовался отец Ленина. Бурный век сохранил их лишь благодаря редкому сте-чению обстоятельств. С 1780 года в этом здании только учились. Старая классическая гимназия стала школой, школа превратилась в институт, люди приходили и уходили, сменялись поколения, а вещи оставались.

На старинном микроскопе сохранился автограф Ильи Николаевича. Но чем подтвердить подлинность, скажем, модели гелиоцентрической системы? Да, она стара, конечно, но ведь ей может быть и девяносто, и восемьдесят, а не сто с лишним.

Игорь Александрович Кирьянов, преподаватель института, осторожно касается модели:

— Пересчитайте планеты. А где Нептун? Значит, модель была изготовлена до того, как астрономы открыли его: не позднее 1846 года.

Игорь Александрович — историк, археолог, автор книги о нижегородском кремле. Это он окончательно доказал, что Кузьма Минин вовсе не Козьма Захарьевич Минин-Сухорук, как много лет утверждали некоторые историки, а сын мелкого солепромышленника из Балахны Мины Анкудинова. Минин, таким образом, не фамилия, а отчество, ставшее позднее родовой фамилией потомков славного нижегородца.

Вместе с многолетним исследователем педагогической деятельности Ильи Николаевича профессором Дмитрием Андреевичем Баликой и другими горьковскими учеными доцент Кирьянов многое сделал и для выяснения неизвестных ранее обстоятельств жизни семьи Ульяновых в Нижнем.

Анна Ильинична вспоминала „казенную квартиру в коридоре здания гимназии из четырех в ряд идущих комнат“, где лучшей была детская. Запомнилась ей также „площадь перед зданием гимназии с бассейном посредине, с мелькающими над ним деревянными черпалками на длинных ручках и окружающими его бочками водовозов“.

Однако долгое время не удавалось установить, где именно находилась описанная Анной Ильиничной квартира: в некоторых окна выходили на бывшую Благовещенскую площадь, но в этих квартирах либо не было четырех комнат подряд, либо они не примыкали к коридору гимназии. Лишь после кропотливого перелистывания архивных дел Кирьянов наткнулся на беглую пометку канцеляриста: план переустройства классов и квартир Нижегородской гимназии отправлен сего числа в Петербург, в департамент путей сообщения и публичных зданий.