Про то, как вредно спасать драконов - [3]

— А что вообще там делала сотня мертвых?

Нет, проблема не в помещении, тем более что оно для того и предназначалось. Проблема в их количестве. И ректор тут же затих.

— А ты там что делала? У тебя направленность другая, — выкрутился он.

— Шла отбывать наказание профессора Мавзорана, — есть у этого гада привычка наказывать меня уборкой в данном помещении. — О чем, кстати, вы были прекрасно осведомлены.

Уборка не самое приятное занятие, нужно заметить. Вряд ли данное мероприятие покажется кому-то приятным, учитывая специфику работы некромантов. Профессор об этом знал, и в безуспешной попытке отомстить мне за мое существование заставлял убирать внутренности с потолка — некоторые студенты немного не аккуратны в своей работе.

Ректор посмотрел на меня с интересом.

— Сана, с тобой невозможно говорить. Все равно, что с драконом спорить.

Я адресовала ему взгляд полный изумления. И где это он с драконами общался? Но если подумать… нет, не хочу знать.

— Не вижу сходства, хотя Вам виднее. Неужели до женского населения Хранителей Равновесия добраться успели? — оскалилась я. Он ведь знает, насколько сильно я не люблю обсуждать данную тему. — А их мужчины об этом осведомлены?

— Пошла вон! — взревел ректор.

Я и пошла. Можно сказать — с радостью помчалась.

— Что б я еще раз связался с этой ходячей катастрофой. Если бы не ее опекун… — все же расслышала я, прикрывая дверь кабинета. И про кого бы это?

Я решила пообщаться с теми олухами, что с количеством поднятых трупов переборщили. Вот только где найти их в это время суток? Передо мной встала дилемма, идти в общежитие или в таверну, печенкой чую, они там? Я брела по гулкому коридору и все больше удалялась от кабинета ректора. Еле сдерживалась, чтобы не бежать.

— Сана! — окликнули меня.

— Что? — рыкнула я. Могла бы и повежливее, но минута промедления грозила мне сменой настроения ректора, что чревато. Это он только с виду весь такой добрый, все понимающий и милый. Пока не начнет улыбаться как спятивший наемный убийца.

— Какое наказание на этот раз? — с неподдельным интересом спросил Рамшек.

Он стоял в окружении трех парней и нагло скалился. Рамшека я недолюбливала, что было взаимно.

— Никакое, — мило улыбаюсь я.

Его эльфийские уши нервно дернулись. Наша нелюбовь зародилась еще в детстве. Когда я появилась в этой академии, он уже учился здесь, и считался гением. Плюс ко всему высокое положение его отца позволяло ему считать себя местным пупом земли, а эльфийская кровь матери только добавляла свое море снобизма в его океан недостатков, второй полукровка которого я знаю. Папа посол — это вам не шутка. Вот только мне на тот момент все было абсолютно до лешего. О чем наш дорогой полуэльф не подозревал, пока не попытался меня запугать. А у меня с этим вообще проблемы с некоторых пор, я про запугивание.

— Я же говорил! — прервал мои воспоминания Лемеш, один из приятелей Рамшека. — Как и договаривались — расчет золотом.

Зря он это. При мне о деньгах говорить не стоит, а о золотых так вообще. Лицо Рамшека перекосило, я же направилась к честной компании, улыбаясь все шире и шире. Лемеш еще только протягивал руку к деньгам, лежащим на ладони полуэльфа, в то время как я уже конфисковала свои честно заработанные два золотых.

— Санашая, что это значит? — округлил глаза Лемеш.

Рамшек даже не удивился, лишь попытался уничтожить меня взглядом, в тот момент, когда я с наглой улыбочкой прятала монеты в свой кошель.

— Закон. Сделанные на меня ставки в случае моей победы делятся по моему желанию между мной и спорщиком, ставившим на меня. Свою долю я уже забрала. Спасибо, Рамусик, — прощебетала я, отчего лицо парня еще сильнее перекосило.

Он терпеть не мог, когда я так его называла. Его не именовали на эльфийский манер благодаря отцу, что парня очень огорчало. На мой взгляд, он радоваться должен, что его батюшка адекватный мужик и не испортил жизнь дитятке зубодробительным имечком. Ну, а пока народ прибывал в шоке от моей наглости, я уже направлялась прочь от них к выходу. Не каждому Рамшек спускал «Рамусика». Собственно, только мне и спускал. И не потому, что ценил и уважал, просто знал, что мне бесполезно мстить. Но что не говори, а это бесполезное и прямо скажем неблагодарное дело, Рамусик очень даже любил. И предавался ему регулярно.

Но меня уже не интересовали страдания встреченной компании, я спешила за ворота Академии. Это было трудно. Сначала необходимо спуститься на первый этаж, успешно избегая всех знакомых. Далее двор Академии, который сплошь усеян учащимися и их тренировочными заклятиями. Ну и наконец, магические ворота. Они и за привратника, и за стражника, и за вполне такое серьезное препятствие. А дальше… свобода.

Я шла по мостовой и предвкушала момент, когда потрачу эти деньги. Честно говоря, на два золотых я могла жить месяц при известной доли экономии, а мне как раз нужно было прикупить новый плащ (мой из прошлогоднего сезона). Экономить я умела, но не любила.

Короче говоря, шла я вся такая довольная и счастливая, тихо радовалась жизни и хорошей погоде. Вдыхала разнообразные запахи города, наблюдала за людской жизнью издалека, как вдруг меня сбило с ног что-то большое, черное и пушистое. Пока происходил процесс соприкосновения моей пятой точки с твердыми булыжниками мостовой, я успешно составляла планы великого упокоения черного и большого. Краем уха уловила топот множества ног, направлявшихся в нашу сторону. В ту же секунду, повинуясь инстинкту, ухватила за хвост заразу, сбившую меня, и поволокла ее в сторону темной подворотни, благо она находилась в двух шагах, попутно накрывая нас пологом невидимости. У меня рефлексы: когда слышу дружный бег, хватаю все, что плохо лежит и прячусь. Делали мы это молча, а из звуков слышна была лишь приглушенная возня, которая тут же прекратилась, так как в поле нашего зрения появились пятеро мужиков разухабистого вида. У одного в руках серебряный ошейник со вставками солнечных камней, у еще двух было по дубине, а у остальных — по длинному копью. Сразу видно серьезных ребят.