Про тех, кто в пути - [5]
А ещё раз — хоть убейте! — я услышал, как работает двигатель садящегося лёгкого винтового самолёта. Я даже головой закрутил, подняв её к небу. Там, конечно, ничего не было.
В общем, около половины шестого вечера я выбрался на широкую полосу, замощённую бетонными плитами, между которыми тут и там пробились пучки травы.
Это была ВПП, и уже это хорошо, потому что до этого я больше часа шёл по тропинкам, где и козе было бы затруднительно пройти, не ободрав бока. Мне страшно хотелось пить. Хорошо ещё, что сосиски съел...
В дальнем конце этой полосы видны были какие-то металлические конструкции. Я устало зашагал к ним, уже прикидывая, что буду делать, если так и не выберусь до темноты. И почти не удивился, увидев, что это самолёты. Их было четыре. И я узнал все.
Ближе всего оказалась китообразная туша бомбардировщика Хейнкеля — сто одиннадцатого. Он был перебит в районе хвоста, и там, среди покорёженного металла, виднелся врезавшийся в землю, но ещё узнаваемый Лавочкин, Ла-5.
Это было первое, что я увидел, потому что два других самолёта от меня закрывала эта композиция. Краску и знаки различия с самолётов давным-давно слизали ветер, дождь, снег и солнце, но я страшно удивился, что эти тонны алюминия ещё целы. Ради такого богатства сюда могли приехать на тракторе, напрямик через заросли.
Когда у среднего «узника демократии» горят трубы, преград для него не существует, такие деятели несколько раз в корпусе пытались увезти МиГ-21, памятник такой, пока старшие кадеты их не подкараулили и не отходили ремнями и кусками арматуры.
Так, удивляясь, я обошёл лежащий почти отдельно хвост бомбардировщика — и увидел ещё две машины, стоявшие на сгнившей резине в полной готовности ко взлёту, с откинутыми фонарями кабин.
Характерные щучьи силуэты и тут не оставляли сомнений — детища Вилли Мессершмидта, Bf-109, типичнейшая «пара» Люфтваффе, всё ещё стерегли аэродром. Эти были вообще нетронутыми и казались только-только сошедшими с конвейера, даже ещё некрашеными.
Я остановился под крылом одного из них и медленно спустил сумку на бетон. Мне хотелось влезть в кабину, но было жутковато. Почему-то казалось, что там — останки мёртвого лётчика.
Конечно, никакого лётчика там не оказалось. Кабина была пуста. Кожа сиденья пошла трещинами, встала коробом и побелела. Придерживаясь руками за края кабины, я осторожно сел в кресло, положил руки на управление.
Тяги, конечно, не «ходили», но в целом тут тоже всё казалось совершенно неповреждённым. Я поднял глаза — прямо перед лицом остро торчало перо винта.
— От винта... — тихо скомандовал я.
Тихий треск и шорох наполнили кабину. Я в первую секунду просто не обратил на это внимания, решив, что это ветер, но потом в этих звуках пробилось всё более отчётливое:
— Ахтунг, ахтунг, дас'ст Флондерн, дас'ст Флондерн...
— Зах-ходим на атаку, на атаку заходим, ребята...
— О шшайззе, руссише штурмфогельн...
— От солнца три пары «мессеров», Сашка, возьми на себя...
— Штилле-штилле, кнабен, аллес форвертс...
Упруго качнулись стрелки приборов — щёлк, полный, ноль... Я пулей вылетел из кабины и скатился по крылу на бетон. Сидя на корточках, задрал голову.
Было тихо. Неподвижно и разлаписто высились самолёты.
— Жара... — выдохнул я. И увидел у самого края полосы торчащий из земли кран — труба, изогнутый носик, ржавый вентиль.
Вообще-то в этом не было ничего удивительного, такие штуки на аэродроме — дело привычное. Куда удивительней было, что, когда я качнул вентиль, он хоть со скрипом, но повернулся — и мне под ноги ударила тугая струя веющей холодом воды, прозрачной и чистой. Я наклонился к ней...
— Женька! Погоди, не пей!
Как бы я не хотел пить, но такой крик после шести часов одиноких блужданий... Я выпрямился и увидел катящую по полосе ту девчонку. Она была одна и явно очень спешила. Лицо девчонки было встревоженным и серьёзным, она подлетела ко мне, проскочив между двух «мессеров», и остановилась, как вкопанная.
— Погоди, не пей, — повторила она, хотя я и не собирался пить. — Я так и знала, что ты где-то тут... Заблудился?
— Ну, — кивнул я. Притворяться не имело смысла — не для своего же удовольствия я тут хожу... — Не туда свернул.
— На, попей, — она, изогнувшись, достала из багажной корзинки бутылку из-под пепси. В бутылке оказалась вода, уже согревшаяся, и я не без удивления спросил, напившись:
— А отсюда почему нельзя?
— Нельзя, — коротко ответила она. — Ничего, что тут растёт, есть нельзя... и пить ниоткуда нельзя. Ты из пруда не пил? — она встревожилась.
— Не, — я покачал головой. — А что, яд какой-нибудь?
— Садись на раму, поехали, — вместо ответа сказала она. — Стемнеет ещё не скоро, но всё равно поехали... Сумку на багажник пристегни...
— Давай я тебя повезу, — предложил я. Не хватало ещё, чтобы девчонки меня катали на раме...
— Ты не знаешь, куда, — отрезала она. — Я и то еле тебя нашла, хотела за мальчишками возвращаться... Поставил? Садись.
Мы покатили по бетону. Рядом с тем местом, где я вышел на полосу, оказалась ещё одна тропка, она вела под откос, потом — через решётчатый мостик, перекинутый над тихим ручьём, а там мы вдруг оказались в аллее из старых лип, в конце которой видны были ржавые ворота из металлических трубок.
Что делать офицеру русской морской пехоты, когда понятия присяги, службы Отечеству, верности долгу потеряли всякий смысл? Когда исчезло и само Отечество, вместе с остальным миром сожженное в пламени термоядерного пожара? Николай Романов пережил глобальный апокалипсис во Владивостоке и думал, что никогда уже не возьмется за оружие… Но Романову пришлось не только вспомнить, кто он такой, но и возглавить добровольческую Русскую Армию — единственную силу в мире, способную противостоять хаосу…
Исчезла Медленная Зона – и перед человечеством открылись просторы Вселенной. Казалось бы, нужно только радоваться предстоящим встречам с «братьями по разуму». Но Император Василий VI не скрывает своей озабоченности этими перспективами: «Не только нам откроется Вселенная. Мы тоже откроемся для Вселенной… Любой корабль любой расы отныне сможет достичь Земли – и никто не поручится, что намерения гостей окажутся добрыми… Мы пока что ничего не знаем о том, огромном мире – но мы должны быть готовы ко всему, даже к вторжению… Времени осталось очень мало – и поэтому я, как и мой коллега, Император Англо-Саксонской Империи, Его Величество Эдуард VII, объявляем на Земле военное положение…»Увы, правитель Русской Империи оказался прав – и земляне вынуждены вести войну на выживание…
И вновь, как и в начале 1940-х, горит многострадальная русская земля. Но на этот раз с огнем и мечом идут по ней не фашистские захватчики, а «ооновские миротворцы», вознамерившиеся покончить с российской государственностью и установить на просторах России свои порядки. И вновь, как в годы Великой Отечественной, плечом к плечу со взрослыми, с теми, кто не сдался, не предал, не променял Родину, сражаются мальчишки и девчонки, пришедшие на смену пионерам-героям той священной народной войны. Этих юных воителей можно убить, но сломить их дух не удастся никому и никогда.
Их предки сумели выжить в термоядерной войне, создать могучую Русскую империю и вырваться на просторы Вселенной. Земля отстояла свою независимость в Первой Галактической войне, но теперь судьба цивилизации зависела именно от них. Пятнадцать земных мальчишек – против многомиллиардной агрессивной расы мьюри. Их миссия кажется невыполнимой, они должны предотвратить грядущую войну и обеспечить человечеству века и века мирной жизни на просторах Космоса. Игорь Сурядов, лицеист, дворянин, и его соратники – лучшие из тех, кого смогла отобрать Земля для выступления на Ярмарке миров и рас, устраиваемой мьюри, где мальчишкам предстоит участвовать в поединках – всем вместе и каждому по отдельности.
После ядерной войны и долгих лет Безвременья человечество восстало из пепла! На Земле образовались две мощные империи – Русская и Англо-Саксонская, и множество более мелких государств.Денис Третьяков никак не ожидал, что ему придется покинуть родной Петроград, но его отца – штабс-капитана ОБХСС – направляют наводить порядок в Республике Семиречье, где обосновались нечистые на руку дельцы, сбежавшие из Русской Империи. Вместе со штабс-капитаном едет и его семья. Денису пришлось расстаться с друзьями и оказаться в поселке Седьмой Горный, где власть фактически принадлежит могущественной компании «Энергия», которая заинтересована в получении прибыли любой ценой.
Их было двое. Олег и Таня. Им было по 14 лет, они дружили, ходили в одну спортивную школу – занимались фехтованием. И однажды теплым летним вечером они отправились погулять. По знакомым до малейшей трещинки улицам родного рода. Увлеченные прогулкой, беседой и друг другом, Олег и Таня не сразу заметили, что городские огни сменились кромешной тьмой, бетонный мост через небольшую речку Пурсовку пропал без следа, а вместо городских окраин раскинулся непроходимый лес. Подростки быстро сообразили, что оказались в другом мире.
Небольшой рассказ на конкурс рассказов о космосе на Литрес.ру 2021-го года. Во многом автобиографическое произведение, раскрывающее мой рост от мальчишки, увлечённого темой космических полётов, до взрослого без иллюзий, реально смотрящего на это.
Космос, одновременно и недружелюбный, и открытый. Может ли человечество освоить космос, как в свое время освоил свою родную планету.
Тёплая июльская ночь и небо, усыпанное мерцающими пятнышками – звёздами. Они всегда безмолвно приглядывали за нами, будоражили воображение людей и толкали их на подвиги. Именно желание прикоснуться к звёздам, своей мечте, побудило человека отправиться в космос. Что, если бы первооткрывателем был именно ты?
Я уже девять лет на пенсии, и всё это время инвалид пытался совместить путёвку жены по профзаболеванию и свою. Это разные ведомства. Это основной аргумент чиновников, исполняющих ФЗ…
Двое пэтэушников, центральные персонажи этого остросюжетного романа, приезжают на производственную практику в поселок, где рядом с совхозом размещается женская колония и где давно случаются странные и таинственные происшествия. Ребят ожидают бурные похождения на стыке уголовно-тюремного и инфернального миров.
