Про людей и звездей - [6]
– Ой, – закатила глаза Дуговская, – опять Махалов! Достали уже со своим Махаловым! В каждом номере – Махалов, Махалов, Махалов! Скоро про то, что он съел на завтрак и какой туалетной бумагой подтерся, писать будем.
– Да читателям и про бумагу, если она в туалете у Махалова висит, в сто раз читать интереснее, чем про то, как очередному шизоиду врачи из головы гвозди вытаскивали! – вскинулась на Дуговскую Уля.
– Так, опять начали, – скривился Габаритов. – Дуговская, ты помолчи, раз в ситуации не сечешь. Махалов сейчас мега, каждый вечер его рожа на экране телевизора… И потом, он «Бытию» рекламу делает. Сколько раз на свои программы – на «Попсовые рупоры» всякие, на «Мели, Емеля» наших журналистов приглашал. Не задаром, конечно, мы ему темы для программ подбрасывали и вообще… Вон даже на обсуждении итогов «Слышь-ка, Азия» слово Алевтине дал.
– Ага, дал, а она бред понесла, – не унималась Дуговская. – Даже ваш туповатый Махалов просек, что в эфир туфта прет, рот открыл, чтобы сгладить этот дебилизм, да ума не хватило. А телезрители над «гениальным ходом» про мистический сон Вити Силана животики надорвали. Вот интересно, Асеева, это ты сама про монстров, которые помешают Вите одержать победу, сочинила или кто из друзей-имбецилов помог?
– Дуговская!!! – взревел Габаритов. – Или ты сейчас заткнешься – или вылетишь отсюда, как говно из пули!
Реакция Алиджана Абдуллаевича на в общем-то вполне естественный вопрос (над выступлением представителя «Бытия» в той передаче ржала вся страна) могла показаться чрезмерной только человеку неискушенному. В редакции же почти все – за исключением, видимо, Дуговской – знали, что феньку про мистический сон Асеева сочинила в соавторстве с боссом.
– Хм, – наконец-то отреагировал на происходящее впавший по окончании своего обзора в анабиоз Гена Барашков. – Вообще-то русская поговорка звучит так: «Как из говна пуля». Ее употребляют, когда хотят сказать, что для выполнения какой-то работы или задачи выбран неверный исходный материал или человек. Ну вот из тебя, Алиджан, например…
Габаритов резко вскинул голову и в упор посмотрел на Барашкова. Умный Гена мигом просек содержание посланного шефом взгляда («Что-о-о?! Мне кажется, кто-то слегка забылся!»), осекся и тут же поправился:
– Нет, лучше про меня. Скажем, из меня светский хроникер, как из говна пуля. Я, мало того что всех этих звездей терпеть не могу, так я их еще и нещадно путаю. Для меня что Теткина, что Холина – все едино.
– Это потому вы их, Геннадий Брониславович, путаете, – радостно подхватила тему самая юная корреспондентка светского отдела Галя Сомова, – что у них у обоих мужья слишком молодые. Я вот все время думаю, как это парням не противно старушечьи тела по ночам обнимать? Понятно, что и Теткина, и Холина уйму деньжищ тратят, чтоб себя в форме поддерживать, но все равно ж… Вон Мадонна миллионы на хирургов-косметологов и всякие процедуры спускает, а как в купальнике перед камерой встанет, так ужас же просто! Там висит, тут болтается. Возраст-то не обманешь. А Холина с Теткиной небось постарше Мадонны будут.
Деревенское «небось» и милая непосредственность Гали вызвали на лицах «бытийных» мэтров снисходительные улыбки.
– Захочешь хорошо жить, деточка, еще и не на такое пойдешь, – с печальной мудростью в глазах и голосе изрек Габаритов. – Но мы отвлеклись. Так что у тебя там с Махаловым, Асеева?
– У меня с ним ничего, Алиджан Абдуллаевич, – игриво хихикнула Уля.
– А у него с тобой? – принял игру Габаритов.
– У него со мной, а вернее, ко мне, может, что-то и есть, только без взаимности.
– Ну, конечно, такой бюст ни одного мужика не может оставить равнодушным. Какой у тебя: пятый или четвертый? Я все время забываю…
– Бюстики четвертого в последнее время маловаты стали, значит, уже пятый…
Выдающийся бюст
Тема Улиного бюста возникала на планерках, летучках и даже семинарах для руководителей региональных изданий «Бытия» регулярно. Представляя Асееву как одного из самых ценных работников, ставя ее в пример редакторам, директорам и даже рекламным агентам, приехавшим в Москву за передовым опытом, Габаритов неизменно добавлял: «У Асеевой бюст пятого размера, и белье она покупает только в «Дикой орхидее» по триста баксов за комплект».
Информацию о стоимости Улиных трусов и бюстгалтеров еще можно было счесть полезной: дескать, старайтесь, горите на работе и когда-нибудь и вы сможете купить себе в элитном бутике лямку от лифчика. А вот что касается размера груди «мэтра светской хроники»… Большинство «бытийных» провинциалов были уверены: Габаритов просто не может упустить возможность похвастать тем, что является владельцем такого сокровища. Шустрого, наглого, способного завязать знакомство с первыми лицами шоу-бизнеса да еще и гордо носящего на грудной клетке четыре килограмма «живого веса». Тему: «Спит или не спит Габаритов с Асеевой» – региональщики закрыли еще два года назад, придя к однозначному и единогласному ответу.
Осенью 2004 года Уля собралась замуж за бизнесмена средней руки Андрюшу Свисткова. Узнав об этом, Алиджан Абдуллаевич организовал такое испытание нервной системе Асеевой, что она до сих пор, вспоминая о событиях двухлетней давности, начинает чесаться. Нет, босс не устраивал ей разборок, не собирал на избранника подчиненной компромат и не вываливал его потом на голову бедной невесты. Он даже кричать и грязно материться в ее адрес перестал. Шеф избрал другую тактику: он начал Асееву игнорировать. Вообще не замечать редактора одного из ведущих отделов Габаритов, безусловно, не мог, но говорил он теперь с Улей только по делу, сухо и коротко. Обсудить найденную в течение дня суперинформацию отправлял к ответственному секретарю или шеф-редактору. Ни о каких задушевных беседах вполголоса, когда шеф сидел за своим столом, а обладательница роскошного бюста часами подпирала тощим бедром стену его кабинета, не могло быть и речи.
Случилось так, что три подруги одновременно оказались на отдыхе в Турции, правда, на разных курортах и в разных отелях…Их интересовали не только море, солнце, местные красоты и достопримечательности – у каждой были свои планы на отдых. Но безоблачный отпуск неожиданно обернулся опасным приключением.
У врача-стоматолога Максима Кривцова необычное хобби: он фотографирует станции московского метро поздно ночью, когда уходит последний поезд и в подземке нет ни души. Но на отпечатанных фотографиях хорошо видны тени мужчин, женщин, детей… Кривцов пытается найти объяснение этой «мистической чертовщине», обращаясь к сотрудникам метрополитена, специалистам по фантомографии, физикам-оптикам.Если бы он знал, что, рассказав этим людям о своем увлечении, он станет идеальной кандидатурой для обвинения в убийстве!Спасаясь от ареста, Максим спускается в «преисподнюю» – в московские подземелья.
Ирина Майорова, автор нашумевшего романа «Про людей и звездей», вновь вошла через служебный вход.На этот раз для того, чтобы рассказать, как профессионалы промывают мозги потенциальным покупателям, какими методами воздействия пользуются и как им помогает в этом талантливая творческая интеллигенция.В этом маленьком офисном мирке разыгрываются свои трагедии и фарсы. А если его посещает любовь, она оказывается густо замешанной на предательстве и цинизме. Но пережитая трагедия позволяет человеку вернуться к истокам.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.