Про коалу Ушастика, черепаху Сарли и Карроинги-эму - [14]

На третий день мимо Сарли проплыл гигантский скат – плоская, треугольная рыбина, в десятки раз больше её самой. Существо на вид устрашающее, хотя, чего Сарли не знала, не очень для неё опасное.

На четвёртый день, лениво покачиваясь на волнах, Сарли с удивлением заметила, что в миле от неё в воздух взметнулась огромная струя воды.

А вслед за этим фонтаном вверх вскинулось чьё-то громадное тело и тотчас вновь ухнуло в море, и от этого места во все стороны пошли высокие волны. Сарли решила, что это, должно быть, кит. Неведомая тварь снова и снова подпрыгивала вверх, всё выше и выше, и тяжело шлёпалась в воду, а Сарли издали смотрела на неё.

На пятый день мимо Сарли проплыли две большущие рыбины, безобразные, с огромными жадными пастями. Появились и взрослые черепахи, они плыли куда быстрее Сарли.

Но самое интересное зрелище представилось её взору на шестой день. Случилось это в более мелких водах. Здесь резвилось стадо дюгоней – морских коров; они весело выскакивали из воды, иные при этом ластами прижимали к себе детёнышей.

Наконец вдали, там, где густая синева моря сходится с прозрачной синью неба, Сарли углядела высокую и острую коралловую скалу. Скала эта, точно часовой, стерегла горизонт. А потом Сарли увидела ещё такую скалу, и ещё, и ещё. То были гигантские темно-бурые обломки, оторванные во время чудовищных штормов от главного барьерного рифа и взгромождённые торчком на основании из отмерших кораллов.

К одному из таких вздыбленных обломков Сарли и направила свой путь. Теперь, когда долгое странствие подходило к концу, её переполняли волнение и любопытство. Вот впереди уже завиднелась белая тонкая линия прибоя. А Сарли всё плыла и плыла, и море становилось всё мельче и мельче. Вода из тёмно-синей обратилась в густо-зелёную. Потом посветлела, потом пожелтела.

Могучие круглые башни из кораллов поднимались как будто с самого дна, и, хотя до рифа было ещё очень далеко, сквозь на диво прозрачную воду Сарли видела его так хорошо, словно его освещали незримые светильники.

Когда длинные волны с Тихого океана накатывались на вы двинутые вперёд бастионы рифа, полоса прибоя становилась шире и длиннее. А позади бастионов, меж полосой прибоя и Сарли, всё было тихо и покойно. Когда Сарли доплыла до кораллового столба, он почти совсем обнажился: наступил час отлива.

Сарли отдохнула в каких-то водорослях, потом поплыла через риф.

Так долго она видела под собой одну только густую тьму, что бессчётное множество живых и ярких существ, снующих по песчаным отмелям и меж окаменевших кораллов, просто ошеломило её.

Вот показалась голова и нога с когтем рыжевато-коричневого морского паука, который пытался перевернуться на коралловом обломке, а вот, вытягивая большую плоскую ногу, медленно тащил по песку свою скользкую, округлую и удлинённую, точно дыня, раковину кузовок барьерных рифов.

Из потревоженных вод высовывались иглы морского ежа, а под солнцем в коралловой ванне, точно огромные моллюски, лениво растянулись трепанги. Сарли из любопытства сунулась было к одному, и навстречу ей тотчас метнулся пучок белых липких нитей. Сарли увернулась, а трепанг скоро сам запутался в своей липкой паутине.

Кто-то тронул заднюю ласту Сарли. Она быстро повернулась и оказалась нос к носу с юной черепахой примерно такой же величины, как она сама. Да ведь это же Сэппу, один из её братьев. Она не видела его с самого младенчества. Значит, Сэппу тоже приплыл сюда, на этот далёкий риф.

Сэппу обрадовался встрече и хотел показать Сарли красоты Большого Барьерного рифа. Но тут они заметили, что поодаль, где вода поглубже, поднялась какая-то суматоха.

Несколько взрослых черепах удирали во всю прыть, с силой колотя ластами по воде. У Сарли и Сэппу любопытство взяло верх над осторожностью, они подплыли ближе. И напрасно.

Переполох вызвала жадная стая тигровых акул. Острый нюх привёл акул к рифу, где двадцать пять крупных черепах неторопливо, со вкусом насыщались водорослями. Страх словно электрическим током пронзил черепах. Они мигом нырнули в глубину. Но зубастые акулы их настигали. Акулы плохо видят, зато отлично чуют жертву, и, круто сворачивая, стремительно рассекая воду, они гнались за черепахами.

И вот уже предводитель стаи ринулся на черепаху весом фунтов в шестьсот. Черепаха метнулась в сторону, нырнула, увернулась. Но как она ни старалась, где уж ей было состязаться с акулой в быстроте и ловкости! Как молния мелькнули три ряда страшных зубов, вонзились в заднюю ласту и мигом её отхватили. Черепаха в смертной муке нырнула глубже. Но акула, проглотив ласту, устремилась вслед. Она вцепилась зубами в панцирь. Однако панцирь был крепок, и акула только того и добилась, что под нажимом её зубов треснула одна из пластин с самого края. Тогда она вцепилась в другую ласту и откусила и её.

Черепахи ныряли и мчались кто куда.

Теперь бедняга Сарли уже поняла, как глупо было сюда соваться. Громадная хищница кинулась было к ней. Сарли отчаянно заработала ластами. По счастью, её спасло как раз то, что она была ещё так мала: мимо в ужасе метнулась тяжёлая взрослая черепаха, и акула, изогнувшись, устремилась за более крупной дичью.