Про Федота. Недетская сказка - [44]

Посадили сначала, потом отпустили,

Непростую задачку решить предложили.

– Я, кажись, понимаю, кто ставил задачу.

Сам начальник охраны царя, не иначе…

– Настя, ты не поверишь, но это был царь,

Твой отец, ну а всем остальным – государь.

Царь просил разыскать и вернуть ему дочь.

Я не мог отказать, согласился помочь.

– А спецы что, совсем уже нюх потеряли?

Или, может быть, вовсе меня не искали?

– Уж поверь, от Находки до Калининграда,

Всю Россию обшарили…

– Так им и надо!

Ну, а ты как нашел? Я же, вроде, старалась,

Заметала следы, без конца шифровалась.

– Да, уж, мне было очень не просто, признаюсь,

Но я здесь, как ты видишь, с тобою общаюсь.

– Ты, небось, уже папе про всё доложил?

– Нет, царю я ещё не звонил.

И не буду звонить, это ваши дела,

Ты же не из каприза из дома ушла.

– Даже если и так, за тобой наблюдают,

Где ты с кем и когда, я так думаю, знают.

– Это исключено, можешь не сомневаться,

Я ведь тоже неплохо могу шифроваться.

– Почему-то я верю тебе, безусловно.

Ведь обычно мне врут все кругом поголовно.

Все контакты мои проверяют стократно,

Ненавязчиво так, втихаря, аккуратно.

Всё про всех знают лучше, чем те знают сами.

Так боятся, чтоб я не общалась с врагами.

Только я уж давно не ребёнок капризный,

Понимаю где вред, а где польза Отчизне.

– Ну, а девушки как же?

– Случайно, в Париже

Сноуборд покупала, а девушки – лыжи.

Ипока мой охранник следил за другими,

Я общалась себе преспокойненько с ними.

Оказалось – они из бойцовского клуба,

Надя – мастер по самбо, по кикбоксингу – Люба.

Что они из России ребята не знали,

И поэтому девушек не проверяли.

Мне они как отдушина, честное слово,

Иногда я к ним езжу, когда мне хреново.

Как ты понял, они даже не представляют

С кем так дружно и весело здесь отдыхают.

Вот поэтому было бы очень печально,

Если б я засветилась, как ёлка, реально.

Только ты позвонишь – не пройдёт и полдня,

Аналитики вычислят быстро меня.

Всё запалится: паспорт, девчонки, кредитки

И опять будет ждать меня участь улитки.

Вроде всё есть, что нужно для жизни счастливой,

Только жить нужно в клетке, большой и красивой.

Верят все, что живу я, как в сказке прекрасной

И как царская дочь не могу быть несчастной.

У меня есть кусочек свободы моей,

Я его не отдам никому, хоть убей.

– Такова твоя участь. Ты царская дочь.

– Но контроль мне претит.

Эх, послать бы всё прочь!

А с тобой мне спокойно, я тебе доверяю,

И как будто сто лет я тебя уже знаю.

– Вот ты и на крючке, – промелькнуло в мозгу.

– Будет трудно сорваться, надеюсь смогу.

– Ты надёжный и сильный и духом и телом.

Я такого вот друга иметь бы хотела.

Обаятельный, умный, слегка юморной.

Мне общаться приятно и просто с тобой.

И на мой женский взгляд, ты весьма симпатичный.

– Что ты, Настя, я парень простой и обычный!

– Не скажи, я то знаю, о чём говорю.

– Я немного сконфужен и даже горю.

Ты меня ведь, по сути, не знаешь совсем.

Поднимусь я, пожалуй, чего-нибудь съем.

– Извини, я давно «по душам» не болтала.

Ты внимательный слушатель, это немало.

Помолчим, если хочешь, я умею молчать,

Молча можно не только сидеть и скучать,

Молча можно общаться не хуже, чем вслух,

Кто не слышит душой, тот в общении глух.

– Я с тобою согласен и думаю так же,

Слов не нужно порой, они лишние даже.

Замолчали. По гальке шуршала волна,

Из бездонного неба смотрела Луна,

Крымский воздух пьянил и дурманил слегка,

Не тревожил его лёгкий бег ветерка.

И сквозь благоухание флоры прибрежной

Аромат пробивался тонкий и нежный.

Тот же самый, что был на подушке пуховой,

После ночи наполненной счастьем бедовым.

В голове затуманилось, сердце забилось,

Страсть как хочется вновь, чтобы всё повторилось.

Пылкий жар поцелуев, упругое тело

И объятий, чтоб в космос душа улетела.

Удержаться не просто, красавица рядом,

Говорит откровенно, смотрит искренним взглядом.

Тут ведь голову не мудрено потерять,

Оловянный солдат бы не смог устоять.

А Федот не из олова, он, ведь, живой

И желает её он сейчас всей душой.

Да и Настю к нему тоже что-то влечёт.

Что же делать? Как быть? – думал бедный Федот.

Внешне он был спокоен, не видела Настя,

Что его буря чувств разрывает на части.

Нужно было уже что-то как-то решать:

Сидеть дальше поврозь или к сердцу прижать.

Может, девушке нужно немножечко ласки,

Чтоб никто не узнал никогда, без огласки.

Чтобы без обязательств, всего лишь на ночь…

Он мужик ведь, и был бы, конечно, не прочь…

– Настя.

Начал он неторопливо.

– Ты умна, элегантна и очень красива.

Я твой друг, если хочешь, без всяких там но,

И решил не сейчас это я, а давно.

За меня ты вступилась, спасибо тебе,

Я ценю это и благодарен судьбе,

Что возможность имею с тобою общаться,

И свободой, спасибо тебе, наслаждаться.

– Что ты, Федя, я здесь не причастна.

– Я знаю.

Да ещё и скромна! Я тебя обожаю!

Знаешь, Настя, ту ночь у царя в гостевой,

Что вдвоём провели мы, как в сказке, с тобой,

Вспоминаю я часто и, честно сказать,

Мне тепло и приятно её вспоминать.

Я всё помню – и то, что меж нами там было,

И всё то, что ты мне в эту ночь говорила.

Я тебе благодарен за эти слова

И за ночь, от которой кругом шла голова.

Настя словно задумалась, глядя в сторонку.

– Федя, ты говоришь про другую девчонку.

Мне, конечно, услышать такое приятно,

Но о чём говоришь ты, не очень понятно.