Призвание варягов. Норманны, которых не было [изд. 2013 года] - [90]

Гл. 42: «Поскольку бесчинства данов и нордманнов (Nortmannorum vel Danorum) не имели предела, представляется необыкновенным бесстрашие наших святых исповедников Ансгара и Римберта, ездившим к ним, невзирая на опасности поездок как по морю, так и по суше, и проповедовавшим для этих народов, против нападений которых не могли устоять ни короли со своими войсками, ни могучий народ франков».

Гл. 47: «…Что касается истории данов, то каких-то новых позднейших сведений о ней я не нашел, ни письменных, ни устных. Причиной тому, вероятно, явилось то обстоятельство, что нордманны или даны (Nortmanni vel Dani) к этому времени были почти полностью истреблены королем Арнульфом (850–899 гг.), по воле небес. Ибо в то время, как сто тысяч язычников полегли на поле боя, ни один христианин не был убит. Таким образом, возвращение нордманнов (Nortmannorum) домой не состоялось, в чем проявилось отмщение Господа за кровь своих служителей, которая лилась уже семьдесят лет…»[168].

Столетием позднее о нападениях норманнов на Гамбург и другие города сообщал немецкий хронист Гельмольд в своей «Славянской хронике» (Cronica Slavorum), составленной в 1170-х годах. В труде, посвященном истории христианизации балтийских славян, Гельмольд пишет о том, что процессу обращения в христианство славян и других языческих народов южнобалтийского побережья помешал военный фактор в виде набегов норманнов, принесших страшные повсеместные разрушения. В войсках норманнов (porro Northmannorum / das Normannenheer) были собраны храбрейшие выходцы из Дании, Швеции и Норвегии (de fortissimis Danorum, Sueonum, Norveorum / aus den Tapfersten der Dänen, Schweden und Norweger), подчинявшиеся в то время одной власти.

Первыми жертвами норманнов стали их ближайшие соседи — славяне, которых они принудили к уплате дани. Затем такая же судьба ждала и другие соседние королевства, на которые нападали и с суши, и с моря. Усиление норманнов, по убеждению Гельмольда, было обусловлено падением Римской империи и разделением ее на несколько частей. Поэтому норманны могли беспрепятственно грабить такие города, как Тур, осаждать Париж. От французского короля они получили область, которая стала называться по их имени — Нормандия. После чего они ограбили Лотарингию и Фризию. В описаниях походов норманнов Гельмольд следует хронике Адама Бременского.[169]

Как видим, имя Nortmanni / Nortmannorum у франкских и немецких хронистов распространяется на разные народы: у Эйнгарда — это имя связано с северным побережьем Балтики, со свеями и данами, у Р. Мауруса — с маркоманами, т. е. с несколькими народами сразу, у Фолькуина — с нордальбингами, т. е. с окраинной частью саксов, проживавших за Эльбой (например, согласно Гельмольду), у Адемара — с трансальбингами, т. е. тоже с частью заэльбских саксов. У немецких хронистов, в частности у Адама Бременского, Nortmanni определяются по месту их жительства, где точкой отсчета является Саксония, и это разные народы, к северу от саксов, начиная с данов. Гельмольд определяет Nortmanni как войско (Nordmannenheer), куда входили храбрейшие от Danorum, Sueonum, Norveorum, при этом говорит, что они подчинялись одной власти. Возникает вопрос, какой? Все, что мы знаем об истории Дании, Швеции и Норвегии, не дает ответа на этот вопрос. Следовательно, чего-то в наших знаниях явно не хватает.

Обращает на себя внимание разное написание Nortmanni как устойчивого собирательного обозначения для разноэтничных групп и как название Norveorum, где оно — явный этноним, который без особой сложности можно связать с будущими норвежцами. В современной литературе эти два названия смешиваются довольно свободно.

Другой особенностью, связанной с рассказами о Nortmanni, является явное подчеркивание их язычества. Иногда возникает впечатление, что нападения норманнов на монастыри и города Западной Европы имели не только грабительские цели, но идеологическую антихристианскую окраску — этакие своеобразные языческие предтечи будущих крестовых походов, сменивших столетие спустя норманнские походы. Ассоциации норманнских походов с крестовыми походами способствует и полиэтнический состав их участников.

Стоит вспомнить, что в каждом отдельном из крестовых походов мог доминировать какой-нибудь этнический элемент (например, в первом крестовом походе приняло участие много владетельных феодалов Франции, но были и феодалы из других стран — из Лотарингии, Италии и т. д.; во втором — наряду с французскими феодалами преобладали и немецкие, а в третьем — большинство составляли французы и англичане), но ни один из крестовых походов не носил определенного национального характера. Во главе крестовых походов стояли часто известные западноевропейские короли или германские императоры, такие, например, как французские короли Людовик VII и Филипп I, германские императоры Конрад III и Фридрих I Барбаросса, английский король Ричард Львиное Сердце, король Венгрии Андрей II, норвежский король Сигурт I и др., но это не означало, что крестоносцы являлись непосредственными подданными этих королей.

Исходя из этого исторического опыта вряд ли стоит воспринимать титулы правителей, упоминаемые в связи с норманнскими походами, как подтверждение того, что за этими правителями стояли ведомые ими народы или, более того, — государства. В сущности, мы толком и не знаем, что содержат в себе такие титулы, как Rex Danorum или principe Nortmannorum, когда речь идет о правителях, связываемых с историей Дании или с историей Норвегии, но относящихся к ранним периодам, например в первой половине IX в., поскольку счет признанных родоначальников династий датских и норвежских королевских домов начинается с конца IX–X вв. (Горм Старый: конец IX — перв. пол. X вв., Гаральд Прекрасноволосый: 860–930 гг.).