Призвание варягов. Норманны, которых не было [изд. 2013 года] - [117]

Где жили летописные варяги?

В некоторых очерках я упоминала о том, что начала разрабатывать концепцию об индоевропейском субстрате Восточной Европы, с которым, по моему убеждению, надо связывать древнейшие корни русской истории. К пониманию необходимости такой постановки вопроса меня постепенно подвели самые разные сюжеты: и работа с проблематикой генезиса древнерусского института княжеской власти, и выявление негативного влияния на историографию множества западноевропейских утопий — фактор, мотивирующий перепроверку существующих в исторической науке аксиом.

Одной из проблем, подтолкнувших к предположению о существовании индоевропейского субстрата в Восточной Европе и о его связи с древнерусской историей, явились, в частности, сведения о летописных варягах из тех областей, которые в летописи простираются «до предела Симова», т. е. до восточноевропейской границы с Азией.

Напомню слова из этнографического введения ПВА, где говорится о местах обитания варягов: «В Афетовъ же части сьдять русь, чудь, и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва, заволочьская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимъгола, корсь, лътьгола, любь. Ляхове же, и пруси, чудь пресъдять к морю Варяжьскому. По сему же морю съдять варязи съмо ко въстоку до предъла Симова, по тому же морю съдять къ западу до землъ Агнянски и до Волошьски. Афетово бо и то колъно: варязи, свей, урмане, готе, русь, агняне»[280].

Из этой выдержки видно, что, согласно ПВЛ, варяги — один из европейских народов («Афетово бо и то колено») и они занимают в Европе две области: одна — все южнобалтийское побережье с востока на запад до земель англов, т. е. до южной Ютландии, а вторая — от восточной оконечности Балтийского моря до границы Европы и Азии, т. е. до Поволжья и Предуралья. По поводу определения областей, в которых летописец помещает варягов, существуют свои проблемы.

Казалось бы, относительно варягов, которых летописец помещает на побережье Балтийского моря, «къ западу до землъ Агнянски», совершенно очевидно, что такие летописные названия, как «земля Агнянска» и «англяне», примыкают к побережью Балтийского моря и локализуются как его западный предел. В силу этого, совершенно закономерно отождествлять летописных англян с именем англов и с их страной на юге Ютландского полуострова «Ангулус», или «Ангелн». В ходе переселения англосаксов на Британские острова это имя было ими туда перенесено. В книге Д. М. Вильсона, со ссылкой на Беду Достопочтенного, говорится, например: «Из страны англов, находящейся между провинциями ютов и саксов и называемой Ангулус, которая с той поры опустела, вышли восточные англы, средние англы, мерсийцы и весь народ Нортумбрии… а также другие племена англов… Англы приплыли с юга Датского полуострова, из земель, которые все еще называются Ангелн»[281].

В земле Шлезвиг-Гольштейн до сих пор сохранилась историческая область под названием Angeln. О земле «Агнянской» как юге Ютландского полуострова писали такие российские историки, как Н. В. Савельев-Ростиславич и И. Е. Забелин, а из современных историков — А. Г. Кузьмин, В. В. Фомин[282].

Но тогда летописные варяги оказываются чуть восточнее земли «Агнянской» и попадают прямиком на южнобалтийское побережье. А южнобалтийское побережье для норманнизма — это минное поле, на которое не может ступать нога норманниста, и летописных варягов желательно перемещать хоть на Камчатку, но только не на юг Балтии. И источник здесь не помеха, поскольку летописца всегда можно объявить несостоятельным. В таких рефлексиях родился вклад норманнизма в проблему локализации летописных варягов, которые «съдять къ западу» и согласно которому летописная «земля Агнянска» — это… Англия Британских островов, а агняне/англяне — это англичане. Сторонники этой локализации, правда, не заметили, что данный вклад следовало бы подкрепить еще и географическим открытием, т. е. доказать, что Балтийское море «протекает» в районе Британских островов.

Шутки шутками, но мнение это, к сожалению, встречалось даже у таких крупных ученых, как М. Н. Тихомиров[283]. Правда, над историками советского времени довлел марксизм и статья Маркса «Тайная дипломатия XVIII в.», написанная в конце 50-х гг. XIX в., но в полном виде опубликованная лишь после его смерти, в 1899 г., однако ни разу не включенная ни в одно из собраний сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, изданных в советское время. Я читала эту статью в шведском издании[284].

В упомянутой статье Маркс предпринял краткий экскурс в историческое прошлое России, и единственным автором, на которого он при этом ссылался, был Шлецер, что было вполне естественным, поскольку и Шлецер, и Маркс были воспитаны на одной и той же историографической традиции: готско-германские завоевания заложили основы европейской государственности.

Вслед за Шлецером К. Маркс рассматривал начало русской истории как «естественный результат примитивной организации норманского завоевания… Завоевательные походы первых Рюриковичей и их завоевательская организация ни в чем не отличались от норманнов в других частях Европы… победители и побежденные слились воедино в России быстрее, нежели в других областях, завоеванных скандинавскими варварами… предводители очень скоро смешались со славянами, каковое видно из их браков и их имен… но завоевание и образование государства в империи Рюриковичей носило исключительно готский характер»