Призраки зла - [53]

Непосредственно от дверей начинались ряды стеллажей, уставленных в хронологическом порядке сотнями реестров, огромных именных справочников в переплетах из красной кожи, на которых были указаны года. Каждая статья содержала перечень точных имен и адресов и дату утверждения завещания судом. Было всего одиннадцать часов, а со справочниками уже работало человек тридцать. Помощники адвокатов уточняли условия завещаний, кто-то просто интересовался семейной историей, некоторые разыскивали на стеллажах необходимый том, чтобы найти завещание, по которому они оптимистично надеялись получить наследство. Отыскав нужный том, его снимали с полки и несли на столик, к окну, выходящему на Темзу, где заполняли требование, которое просовывали в специальную щель в стене. Затем в течение получаса ждали, когда их вызовут и покажут им за двадцать пять центов соответствующий документ. Если оказывалось, что это тот документ, который нужен, то с него снимали ксерокопию — по двадцать пять центов за страницу.

Чтобы разобраться в этой системе, Малтрэверс в течение нескольких минут понаблюдал за действиями других, затем подошел к стеллажам, где стояли справочники за 1980 год, с которого следовало начать. Кроме фамилии родителей Дафны, ему было известно, что они жили в Дорсете. В 1980 году Джилли не значились, он вернулся назад, в 1979 год. Завещание Бернарда Уильяма Джилли рассматривалось декабря четырнадцатого дня, и он проживал в Дорчестере. Непосредственно за ним следовало имя Мэрион Рут Джилли. Малтрэверс заполнил требования на оба документа. В последующие двадцать минут он отыскивал завещания знаменитостей, даты смерти которых ему удавалось вспомнить. Он, например, выяснил, что Чарльз Диккенс оставил после себя восемьдесят тысяч фунтов. Он еще пытался пересчитать эту сумму на современные деньги, когда по залу разнеслось «Джилли». Он подошел к столу, откуда его направили в кассу, чтобы он заплатил пятьдесят пенсов, а вернувшись, получил документы для просмотра.

Завещания были составлены одинаково, различались лишь формулировки, касающиеся возможности смерти супруга, в пользу которого было составлено завещание, предшествующей смерти завещателя. По завещанию недвижимость отходила их сыну, Мартину Дэвиду Джилли, а дочь Дафна Джилли должна была получать процент от имущества в размере одной тысячи фунтов стерлингов в год до достижения двадцатипятилетнего возраста. Затем в завещаниях шла одна и та же фраза: «Наследство моей дочери включает средства, которые она должна получить в этом возрасте на условиях завещания Констанс Элизабет Джилли».

— Хелло, Констанс, это ты, тетушка, — пробормотал про себя Малтрэверс. Он достал из кармана ручку, потом вспомнил, что видел какое-то объявление, касающееся записей. Повернув голову, он увидел таблички, предупреждающие, что пометки можно делать только карандашом. Кажется, все вокруг соблюдали это правило. Он безуспешно порылся в карманах. — Черт возьми.

Консультант, к которому он обратился, проводил его к столу с целой коллекцией карандашных огрызков, все — не длиннее трех дюймов.

— А если вы будете давать длинные карандаши, их разворуют? — осведомился он.

— Именно, — бодро согласился консультант. — У нас бывают и длинные, но они сразу пропадают.

— Верну как честный человек, — пообещал Малтрэверс и возвратился к своему столу. Он выписал главные пункты, сдал документ, потом вернулся к справочникам и стал продвигаться по ним назад в поисках Констанс Элизабет. По крайней мере, фамилия была все та же — Джилли, но теперь он не знал года смерти, даже приблизительно. Система оказалась настолько эффективной, что ему потребовалось всего несколько минут, чтобы отыскать данные в книге за 1975 год. Ожидая документ, он перечитал краткое описание и заметил, что адрес завещательницы — Престбери, Чешир — этот поселок находится всего в двадцати милях от того городка, где он сам родился и вырос. Бедные в Престбери не жили, в годы его детства это был один из самых элитарных поселков во всей Англии, и насколько ему известно, его статус не изменился и до сих пор. Значит, у Констанс Элизабет были деньги. В завещании, которое ему выдали, сумма не называлась, но он мог попытаться отгадать. Завещание начиналось с нескольких второстепенных пунктов, касающихся мелких сумм, затем шли основные параграфы:

4. Я завещаю своему племяннику, Бернарду Уильяму Джилли, проживающему в Дорчестере, графство Сомерсет, 10000 фунтов стерлингов, и такую же сумму — его жене, Мэрион Рут Джилли — в знак благодарности за доброе отношение ко мне. Моему внучатому племяннику, Мартину Дэвиду Джилли я завещаю 5000 фунтов стерлингов, которые поступают в распоряжение моего адвоката до достижения наследником двадцати пяти лет.

5. Остальную часть моего имущества я завещаю моей внучатой племяннице Дафне Джилли, также проживающей в Дорчестере, графство Дорсет. Имуществом должен распоряжаться поверенный до достижения ею двадцати пяти лет, после чего оно переходит к ней при абсолютном безоговорочном условии, что к этому времени она выйдет замуж и будет жить с законным супругом. Я назначаю господ Гуда и Вилсона, адвокатов, распорядителями над этим имуществом, с тем, чтобы все мои деньги, а также суммы от продажи недвижимости и движимого личного имущества, а также дополнительного имущества были помещены наилучшим образом по их усмотрению, до достижения Дафной Джилли вышеозначенного возраста при соблюдении ею означенного условия.