Призраки Ямантау + Поколение пепла - [23]

Что творилось за океаном, они не знали, но Европа полыхала. В Прибалтике, Польше и Венгрии рвались диверсионные атомные фугасы, в Черном море кто-то топил НАТОвские корабли — даже умирая, русский бегемот [6] наносил американскому левиафану одну рану за другой.

У них сохранились глаза и уши — чудом избежавшая атаки мощная радиолокационная станция ПВО и оставшиеся в строю системы связи. И, хотя их собственные силы были представлены только батарей ЗРПК «Панцирь» [7] и охранным батальоном спецназа, они стали играть роль штаба для остатков сил Центрального военного округа.

Это была странная армия для странной войны — армия без тыла, когда мертвые города лежат в руинах, а десять-двадцать тысяч человек продолжают борьбу, разбросанные по всему Уралу и Западной Сибири.

Но враг не появлялся и им, как и гражданским соседям, оставалось жить текущими проблемами. А проблем было много. Все это время их силы таяли.

Первоначально в Кытлыме несли службу больше двух тысяч солдат, офицеров и гражданского персонала, уцелели из них четыреста. Дисциплина тут всегда была на уровне, других на такие объекты не брали, но вскоре даже среди людей генерала стали все настойчивее звучать голоса бросать бесполезное железо. Профессиональные военные умирали от облучения, болезней, падали от случайных пуль распоясавшейся швали; некоторые, что греха таить, стрелялись и вешались. Само железо ржавело, последнее топливо шло на обогрев, последний спирт для протирки механизмов уходил на разогрев людей. Первой ломалась сложная аппаратура. Из наполовину затопленного бункера переселились в бревенчатые срубы в тайге.

А в декабре их заставила встрепенуться новость — радиолокатор засек прилетевший со стороны Баренцева моря объект, который был идентифицирован как палубный самолет ДРЛО «Хокай» («Ястребиный глаз»). Вместе с ним был обнаружен самолет радиоэлектронной борьбы EA18G «Гроулер».

Они были далеко, но генерал знал, что такие птички сами по себе не летают. Патрулирование осуществлялось в интересах авианосной ударной группы.

А вскоре пропала связь с частью под Екатеринбургом. А через день еще с одной, на 100 км западнее. Двигаясь как плуг вдоль побережья, враг добивал с недосягаемых далей уцелевшие части поверженной армии.

И тогда они приняли решение. Можно было уйти в леса и бросить матчасть, но они поступили по-другому. Никто не хотел стать камикадзе, но для нанесения урона приходилось рисковать. Не в последнюю очередь это было местью, но думали и о тех, кого этот каток еще мог перемолоть на пути к Берингову проливу.

Они вызвали огонь на себя. Как в боксе — дать нанести первый удар, уклониться и поймать на встречном движении.

Заброшенный до войны аэродром около города Качканар, километрах в пятидесяти к югу от горы, всего за день обрел вторую жизнь. На аэродроме активно имитировалась деятельность тыловых и технических служб. Мимо пустых ангаров из рифленого железа проезжала инженерная техника и пустые бензовозы, урчали моторами и пыхали дизельным выхлопом тягачи, суетились механики. Неисправные самолеты, к которым не было запчастей, выкатывались на взлетные полосы. В воздух ненадолго подняли вертолет Ми8. На земле в ход пошли даже надувные макеты боевой техники, над которыми в свое время не смеялся только ленивый.

Настоящие самолеты так и оставались на небольшом аэродроме Кытлыма — взлетная полоса не пострадала во время удара «лазером».

А под Качканаром тщательно создавалась картина скоординированных действий и перемещений. Все выглядело так, будто у русских сохранилась здесь значительная группировка сил, которая находится в боевой готовности. И именно по ней должны были ударить в первую очередь.

Еще в первой войне в Заливе, во время «Бури в пустыне» американцы охотились за иракскими ракетными комплексами СКАД, вычисляя их по тепловому излучению при запуске ракеты. По ним наводили «Томагавки». Хитрые арабы в ответ придумали приваривать к тракторным прицепам железные трубы. Поджигая в трубе что-нибудь горючее, они имитировали «запуски».

«Штаб» изображался на раз. Несколько армейских передатчиков плюс магнитофон с записью военных переговоров шифром, длинный волновод от передатчиков проводился к какому-нибудь заброшенному бункеру. Да хоть к пустому погребу дачника. При бомбовом ударе дорогущей бомбой страдала только антенна и метров тридцать волновода.

Системы ПВО изображались с помощью жестяных конструкций типа гаража, с проволочной сеткой на крыше и микроволновой печью с разбитым кожухом внутри. В этот простой имитатор вполне могла попасть противорадиолокационная ракета НАТО. Модулируя излучение СВЧ-печки, можно было имитировать радар ещё правдоподобнее. Этим способом активно пользовались сербы в 1999 году.

Копировать эти ходы дословно генерал не собирался, но кое-что на вооружение взял. Электронная начинка модернизированных «томагавков» могла распознавать технику и здания и по контурам, да и операторы могли отличить простые подделки. Ни сербам, ни иракцам эти фокусы не помогли.

«Ну так у них и не было средств, чтоб нанести врагу адекватный урон, — говорил себе генерал. — А у нас они есть».