Призраки Волчьей бухты - [31]

Дама резко повернулась. Тамарка смотрела на ее удаляющуюся спину. Дождавшись, пока Дама уйдет подальше, Томка поползла наверх.

Уже через минуту ей казалось, что продираться сквозь кусты она будет вечно. Она ползла и ползла, а они все не кончались и не кончались. Мысленно Томка смирилась с таким печальным концом своей жизни, когда хруст вокруг прекратился. А вместо него раздалось требовательное гудение. Оказывается, кусты давно закончились. Тамарка ползла по дороге, и на нее неслась красная легковая машина.

Легковушка вовремя вильнула в сторону. Мотор возмущенно чихнул и замолк.

Цыганова глупо вертела головой, пытаясь сообразить, где она находится. Мозг услужливо подсовывал фразы из дневника, но отказывался объяснить происходящее.

– Куда же ты ползешь, окаянная? – закричал водитель, хлопая себя по бокам. – Кто ж за тебя на дорогу смотреть будет? А как бы я не повернул? Сделала бы старика убийцей на всю жизнь?

– А чего вы едете там, где я иду? – спросила Тамарка, медленно приходя в себя.

– Ты идешь? – ахнул старик. – Ты ж, окаянная, по дороге ползала, меня ждала!

Томка пригляделась к ругачему водителю.

Иногда и ей улыбается удача!

Это же тот самый дед, что вчера ей флягу с молоком передал. Именно он-то ей и нужен!

– Здравствуйте, – обрадовалась Цыганова и чуть не бросилась на шею водителю, но тот вовремя дверцей машины отгородился. – Довезите меня до поселка, а то я что-то заблудилась. Тропинок у вас здесь натоптали, любой нормальный человек запутается.

– Что ж тут путать? – Старик все еще с недоверием смотрел на лохматую, в кровь исцарапанную девочку. – Тропинка у нас одна. Это ты решила свою проложить.

Тамарка проследила за взглядом деда. Неширокая аккуратная тропинка была на своем обычном месте. А рядом с ней проходила пространная колея, сделанная лично Цыгановой.

– Что ж ты, окаянная, напролом шла? – уже более миролюбиво покачал головой старик. – Вот же она, дорога.

– Я не заметила, – призналась Томка, пытаясь скрыть неловкость. – Ногу подвернула. До поселка не довезете?

– Садись, садись, – нехотя согласился водитель, всем своим видом давая понять, что делать ему больше нечего, как разных девочек по дороге туда-сюда возить. – К врачу, что ли? У вас же свой.

– Наша заболела, – соврала Томка. – И вообще у нас там все заболели, – зачем-то буркнула она.

– А я говорил! Еще когда вы приехали! – Дед возился с замком зажигания. Машина, расстроенная, что ее так неудачно остановили, заводиться отказывалась. – Делать вам здесь нечего. Не везде хорошо, где дешево. Молодая у вас тренер, не понимает, что детишек надо в проверенные места везти, а не абы куда. У нас в этой бухте даже туристы не селятся. Хотя они-то уж, как тараканы, на любом камешке поместиться могут.

– А здесь что? – Тамарка блаженно развалилась на жестком, грязном, корявом кресле и вытянула ноги. Нет, все-таки жизнь иногда бывает приятной.

– Ничего хорошего здесь нет. – Водитель в сердцах стукнул по рулю, и машина ожила, издавая всевозможные звуки от уханья до оханья и тарахтения. – Деды запрещали туда ходить. А они знали толк в запретах.

– Что ж там такого дурного? – Томка решила прикинуться дурочкой и глупо улыбнулась.

– А то ты сама не заметила? – Дед хитро прищурился и лукаво посмотрел на пассажирку.

– Заметила, – честно призналась Цыганова, прекращая ломать комедию, – но ничего не поняла.

– Вот то-то. – Старик, с трудом крутя руль, стал разворачивать машину, которой, наверное, было столько же лет, сколько и ее хозяину. – Не знаете, а лезете. И слушать старших не хотите. Я предупреждал, а вы в ответ – сказки, сказки. Не сказки все это, а быль.

Скорость машины оставляла желать лучшего. Но народная мудрость гласит – лучше медленно ехать, чем хорошо стоять, а тем более ползти. Так что Тамарка наслаждалась движением и вполуха слушала говорливого водителя.

– Лет пятьсот, а то и поболе, сюда чума пришла. Слышала о такой болезни? – Томка лениво кивнула. Кажется, в учебниках об этом писали. – Вот. Народу померло… Смерть никого не щадила, целые семьи умирали. Ничто эту чуму не брало. Чем больше с ней боролись, тем больше она людей косила. И позвали тогда колдуна. Больше уж некого было. Он всю эту чуму собрал да в этой бухте и похоронил. А сам сторожить ее принялся. Да не углядел, куда ему до своих проблем было? Помер. Заразился и помер.

Томка заерзала на кресле. Неправдоподобно выглядело. Что это за колдун, который от обыкновенной человеческой болезни умирает? Но перебивать деда не стала.

– Ну, а как помер, так смотреть за этой заразой некому стало. Народ снова потянулся в бухту, и опять начались смерти. Но не простые. – Дед вошел в раж и стал свой рассказ чуть ли не в лицах изображать. Смерть у него оказалась с выпученными глазами и подвывающая. Все остальные с трясущейся головой и испуганным взглядом. – Всяк, кто умирал, на этой земле и оставался. Так мертвяком и ходил. А кого простая смерть от чумы в бухте не брала, того природа наказывала. Оползень какой случался или ливень. Даже живность эту заразу цепляла. У меня лет тридцать назад корова подохла. Все ничего, ничего, а утром прихожу – лежит, милая. А потом я ее мычание по ночам слышать стал. А как-то утром вижу – забор повален. Это она приходила, в хлев просилась, да пройти не смогла. Вот. И набралось этих мертвяков с мильон.