Призраки Северной столицы. Легенды и мифы питерского Зазеркалья. - [13]

Петербуржцы по достоинству оценили подвиг Витгенштейна. В историю городского фольклора он вошел под именем «Спаситель Петербурга».

Однако первоначально все выглядело иначе, и к опасности вторжения Наполеона в столицу относились вполне серьезно. Был даже составлен специальный план спасения художественных ценностей Петербурга. В рамках реализации этого плана государь Александр Павлович распорядился вывезти статую Петра Великого в Вологодскую губернию. Были приготовлены специальные плоскодонные баржи и выработана подробная схема эвакуации монумента. В это время некоего майора Батурина стал преследовать один и тот же таинственный сон. Во сне он видел себя на Сенатской площади, рядом с памятником Петру Великому. Вдруг голова Петра поворачивается, всадник съезжает со скалы и по петербургским улицам направляется к Каменному острову, где жил в то время император Александр I. Бронзовый всадник въезжает во двор Каменноостровского дворца, из которого навстречу ему выходит озабоченный государь. «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию, – говорит ему Петр Великий, – но пока я на месте, моему городу нечего опасаться!» Затем всадник поворачивает назад и снова раздается звонкое цоканье бронзовых копыт его коня о мостовую.

Майор добивается свидания с личным другом императора, князем Голицыным, и передает ему виденное во сне. Пораженный его рассказом, князь пересказывает сновидение царю, после чего, утверждает легенда, Александр I отменяет свое решение о перевозке монумента. Статуя Петра остается на месте и, как это и было обещано во сне майора Батурина, сапог наполеоновского солдата не коснулся петербургской земли.

Отвлекаясь ненадолго от последовательности нашего изложения, скажем, что тема скачущего на бронзовом коне всадника становится в Петербурге расхожей. Впервые она всплывает в сознании юных петербуржцев уже на школьной скамье. Маленькие шедевры на эту тему появляются даже в сочинениях. Вот один из примеров: «Петр I соскочил с пьедестала и побежал за Евгением, цокая копытами».

Но вернемся к рассказу о призраке ожившего Петра I. Судя по воспоминаниям современников, памятник Петру внушал неподдельный ужас уже при его открытии. По свидетельству одного из них, в тот момент впечатление было такое, будто Петр сам «прямо на глазах собравшихся въехал на поверхность огромного камня». Это ощущение в сознании петербуржцев, да и гостей города сохранилось надолго. По одной из легенд, во время литургии в Петропавловском соборе по случаю открытия «Медного всадника», когда митрополит, ударив посохом по гробнице Петра I, воскликнул: «Восстань же теперь, великий монарх, и воззри на любезное изобретение твое», будущий император Павел I всерьез испугался, что прадед и в самом деле может ожить. А одна заезжая иностранка много позже, в 1805 году, вспоминала, как, прогуливаясь по набережной, вдруг увидела «скачущего по крутой скале великана на громадном коне». «Остановите его!» – в ужасе воскликнула пораженная женщина.

Испуг Павла Петровича во время церковной церемонии по случаю открытия монумента Петру I не был случаен. С тех пор как на берегу Невы посреди огромной пустынной площади между западным фасадом Адмиралтейства и зданием старого Сената он повстречался с тенью своего великого прадеда, его не покидало болезненное ощущение постоянного предчувствия таких встреч. Пугающая тень Петра уже никогда не покидала его болезненного воображения. А с постройкой Михайловского замка призрак Петра, казалось, навечно прописался в его сырых стенах. Голос Петра не раз слышали обитатели замка, а сам Павел, согласно преданиям, не однажды видел тень своего прадеда. Говорили, будто он покидал могилу, чтобы предупредить своего правнука, что «дни его сочтены и конец их близок».

Но не только судьба злосчастного Павла заботила скончавшегося многие десятилетия назад великого императора. Ныне совершенно позабытый петербургский журналист Николай Бережанский, эмигрировавший после революции и проживавший в Риге и там же скончавшийся, пишет, как после 1924 года, когда «воришки украли» у Петербурга «славное историческое имя, но не могли украсть у него душу», родилась легенда о том, что «кто-то огромный и властный, хозяин города стережет ее неусыпно и неустанно». Это хозяин города в зеленом Преображенском мундире и простреленной треуголке, громко стуча по каменным плитам каблуками своих исполинских ботфортов и поскрипывая исполинской дубинкой, проносится мистическим призраком по городу. Только когда куранты Петропавловской крепости начинают отбивать утренние часы, он возвращается в Петропавловский собор и ложится в свою каменную могилу.

Что же касается «Медного всадника», то и сегодня петербургский городской фольклор утверждает, что каждый раз накануне крупных наводнений бронзовый Петр вновь оживает, съезжает со своей дикой скалы и скачет по городу, предупреждая о надвигающейся опасности.

Это перекликается с другой легендой, смысл которой еще более широк и гораздо более многозначен. Если верить фольклору, «Медный всадник» до сих пор время от времени поворачивается на своем гранитном пьедестале как флюгер, указывая направление ветра Истории.