Призраки русского замка - [127]

Но главного – царского счета либо царского сейфа – в Цюрихе люди Краминова не нашли. И все же искали они не зря. В кофрах одного из цюрихских «погребков» Краминов обнаружил следы партийного золота, спрятанного там покойным полковником Ващенко-старшим на номерном счету. Этот счет он перевел в 1990 году на своего сына Виктора, который вскоре после этого стал перебежчиком. Краминов бросил в дело все свои, увы, небогатые ресурсы, с ностальгией вспоминая советские времена, когда в такого рода операциях денег не считали. Резиденту СВР в Цюрихе вскоре удалось с большим трудом и за немалые деньги завербовать эксперта цюрихского «погребка» Рудольфа Хенке. Тот подтвердил, что некий Стэнли Коуэн в марте 1996 года передал цюрихским «гномам» для продажи 20 слитков золота, выручка от которых была положена на его номерной счет, открытый ранее Ващенко-старшим. Помимо этого он заложил в свой именной сейф, где хранятся платиновые слитки и валюта, какой-то ящик. По заявлению владельца, в ящике находятся ювелирные украшения. Ни их стоимости, ни описания Хенке добыть не смог. У Краминова екнуло сердце – неужели он нашел Арийский ларец?! Все указывало на это. По описанию Хенке, под видом Стэнли Коуэна в погребке побывал Ващенко, которого Хенке признал по фотографии Робинса. Краминов решил было, что после его последней водной процедуры в Уистреаме можно было вскрывать его сейф, не опасаясь, что владелец туда неожиданно нагрянет. Но появились новые обстоятельства. Люди Краминова, готовя отчет о ликвидации Ващенко, стали восстанавливать всю цепочку его приключений, и тут из источника СВР в Канне поступила информация, что похожий на Ващенко человек останавливался в отеле «Нормандия» под именем Стэнли Коуэна в те же дни, когда в «Термах Рива-Беллы» принимал курс талассотерапии Алекс Мэрроу. Когда стало ясно, что убитый Лютым постоялец «Терм» – всего лишь очередной клон Ващенко, Лимас выехал в Париж, чтобы уничтожить оригинал в клинике Арманда. О том, что его цель находится именно там, он получил наводку от одного из еще доперестроечных «имплантов» – в клинике знаменитого мастера лицевой пластики работал скромный аллерголог из Смоленска. Когда после убийства Робинса люди Краминова начали искать Ващенко по всей Франции, на его компьютер пришло послание с портретом беглеца. Ему оставалось только полистать картотеку клиники, чтобы найти фото Коуэна. Из Парижа, сообщив, что задание выполнено, и получив от Краминова всю информацию о закладке Коуэна, Лимас выехал в Цюрих. Там он сразу же встретился с Хенке. Тот передал ему шифр-код допуска в хранилище, но шифра персонального отсека и сейфа Коуэна у него не было и быть не могло. Его не знал даже Пфайфер. Единственное, что он смог достать, так это номер сейфа Коуэна в хранилище. Это было уже много. Лимас знал, как обращаться с сейфами, хотя и предпочитал, чтобы в серьезных операциях это делали профессиональные медвежатники. На этот раз пришлось действовать в одиночку. Хенке воспользовался тем, что ему в лаборатории ставили персональный сервер, и в коробке из-под сервера, куда можно было поместить слона, провез Лимаса в свой офис, где и оставил его на ночь. Ночью Лимас проник в отсек Коуэна, но не смог оттуда выйти. Шифр-код на выход ему никак не давался.

В тот самый день Ващенко прибыл в Цюрих и заново прошел в «погребке» всю церемонию перерегистрации своего нового лица и имени. Пфайфер столь же вежливо и бесстрастно, как и прежде, провел его к хранилищу, открыл туда дверь и, когда она автоматически закрылась за ним, оставил его одного. Пфайферу пришлось довольно долго ждать, пока теперь уже не Коуэн, а господин Макс Брувье выйдет из своего фамильного погребка. Когда тот наконец появился, то сообщил, что в течение ближайшего времени не намерен пользоваться этим кофром банка и не будет возражать, если его передадут другим клиентам. Брувье вывез на тележке из хранилища все, что там находилось. Он сообщил Пфайферу, что ввел шифры своего отсека и сейфа с предупреждением об их последнем использовании. По банковским правилам, при отказе клиента от них шифры эти должны были самоуничтожиться через 24 часа, открывая, таким образом, возможности использования отсека другими клиентами. Попрощавшись с Пфайфером, Брувье вышел на улицу, переложил в багажник своего «Мерседеса» свои сокровища и уехал, пожелав успехов банку и лично Пфайферу.

В тот же вечер, прибирая в лаборатории Хенке, уборщица открыла ящик из-под сервера, где и обнаружила труп эксперта. Его удушили тонкой проволокой, почти отрезав ему голову.

Пфайфер был так занят в связи с этим необъяснимым убийством, что вошел в отсек Брувье только через двое суток и был неприятно поражен доносившимся оттуда запахом. Когда он открыл дверь сейфа, оттуда выпал труп неизвестного ему человека – коротко стриженного блондина двухметрового роста. На лбу его была небольшая ранка, напоминавшая укус крупного слепня, вокруг которой уже проявились трупные пятна.

Пфайфер проверил счета Брувье и обнаружил, что уже в день его последнего визита все средства были переведены с них на безымянный номерной счет в одном из банков Науру, а там были обналичены в тот же день. След миллионов господина Брувье таким образом затерялся.