Призраки подземелий - [11]

В результате продлившихся не долее трех минут сборов походные мешки похудели примерно на треть, что, конечно же, не могло не обрадовать. Однако общий вес ноши моррона стал еще больше, ведь теперь Аламезу пришлось нести не только неудобный мешок с порванной лямкой, но и положить на другое плечо теплую, покрывшуюся кровяной коркой кабанью ногу. Этот добавок был не очень тяжелым, но неприятно липким и ароматно пахнущим, не позволяющим думать ни о чем ином, как о скором привале и сытном обеде. Чувствующему, что у него в животе призывно бурчит и покалывает, Дарку оставалось только надеяться, что их проводница хорошо запомнила дорогу и приведет их небольшой отряд ко входу в подземелье еще до полудня, притом этого, а не следующего дня. Пару-тройку часов обходившийся почти без еды уже несколько суток Аламез еще мог бороться с пожиравшим его изнутри голодом и со сводящим с ума запахом свежего мяса. Но потом… потом он за себя не поручился б и, возможно, принялся бы жадно обгладывать мясную ношу сырой, притом прямо на ходу и на глазах удивленных спутников.

Глава 2 Подвох так подвох

Даже простые задачи могут оказаться непосильными, когда ты устал, тело ноет, а в голове бродят лишь мысли о весьма приземленных вещах, таких, как отдых, еда и сон. Целых два долгих часа троица путников медленно продвигалась сквозь заросли на удивление густого леса, мечтая не столько завершить переход, добравшись до конечной точки маршрута, сколько быстрее устроить привал. Проголодались и устали все, а не только моррон, но, к сожалению, подходящего места для стоянки не попадалось. Ринва, как назло, то вела их через болото, то заставляла пробираться через гниющий бурелом, безжалостно отдавая и себя, и путников на съедение облепившим их с ног до головы комарам да прочим разновидностям кровососущих иль плотоядных мошек. В такой сырой, кишащей мелкими паразитами местности мог остановиться либо человек с дубленой кожей, либо провинившийся монах, которому вздумалось наказать свою плоть за греховные влечения, причем способом куда более изуверским и болезненным, чем традиционное хлестанье плёткой по спине.

Наверняка ко входу в подземелье имелся и иной, куда менее трудный и сырой путь, однако проводница избрала именно эту дорогу, и Дарк понимал почему. Ринва знала, что на болота никто не ходил, и это было самой лучшей гарантией, что лишняя кровь не прольется. Несмотря на то что ноги путников промокли аж выше колен, а их кожа нестерпимо зудела от множественных укусов, они шли уверенно и довольно быстро, не озираясь по сторонам и не боясь нежелательных встреч. Любой человек, повстречавшийся им в лесу, был бы врагом, и его, как ни прискорбно, пришлось бы убить, даже пошедших по грибы да по ягоды деревенских детишек иль девок.

У такого жестокого поступка была бы веская причина, ведь у всех без исключения простолюдинов, чья жизнь текла мирно, вдали от войн и междоусобных разборок, имелась одна общая и очень дурацкая черта – совать носы в чужие дела и предпринимать агрессивные действия, руководствуясь наиглупейшим принципом: «Как бы барин не осерчал!» Поведав о чужаках, замеченных ими в лесу, крестьянки всполошили бы всю деревню. Мужики непременно взялись бы за вилы да топоры и поспешили бы устроить облаву, поскольку боялись… смертельно боялись, что в противном случае их господин может сурово наказать за бездействие. Трусливо прятаться или воевать с деревенскими мужиками, прочесывающими лесные окрестности шумной толпою, ни разведчикам, ни Аламезу не хотелось. Это сомнительное со всех сторон развлечение не только отсрочило бы желанный привал на неопределенное время, но и могло привести к более плачевным последствиям. К охоте на чужаков скорее всего чуть позже присоединились бы войска или вооруженные слуги здешнего господина. В случае, если троице не удалось бы должным образом замести следы, крестьяне под землю не полезли бы, а вот солдаты иль наемники осмелились бы. В общем, Дарк вовсе не винил Ринву, поведшую их таким трудным, малоприятным, но безопасным путем. Будь он на ее месте, то избрал бы тот же самый нехоженый маршрут через дебри да болото.

К счастью, всё в жизни рано или поздно заканчивается, в том числе мучения и боль. Мучения из-за крошечных зудящих по всему телу ранок, оставленных жалами хищных насекомых, и боль деревенеющих от ноши мышц. Выбравшись из очередного завала мертвых деревьев, густо покрытых плесенью, мхом и разбухших от пропитавшей их сырости, путники, к великому их удивлению, оказались не на поляне и не в чаще, а на заброшенной дороге. Дарк никогда не видел, чтобы лесные пути мостили булыжниками, да еще так аккуратно, стык в стык подгоняя почти одинаковые по размеру камни. Поразило это необычное зрелище и Крамберга, выразившего свое удивление тихим присвистом, а вот Ринва осталась невозмутимой.

По всей видимости, девушка вовсе не заплутала и уже ранее бывала на этом старом тракте, идущем невесть куда через мертвый лес да гиблое болото. Уверенно ступив на булыжники, обрамленные проросшей между ними травой, проводница ни на миг не замедлила шага, а уверенно пошла вперед, звучно стуча по камням подкованными подошвами сапог. Мужчинам лишь оставалось безропотно последовать за ней, надеясь, что не удосужившаяся дать объяснения девушка действительно знает, куда их ведет, и что конец пути их не разочарует.