Призраки Гарварда - [51]

Она села на скамью, позволила тишине ее окутать, сосредоточилась на глубоком дыхании. Под конец дня ее наконец настигла усталость. В голове кружилось столько вопросов, и единственный, кто мог на них ответить, был недостижим. Кади жалела, что не с ним нельзя поговорить, а потом вдруг поймала себя именно на этом:

«Эрик, почему ты ушел? Профессор Прокоп разбила тебе сердце? Давление стало чересчур сильным? Ты думал, что никогда не поправишься? Я на тебя равнялась, испытывала себя, чтобы достичь твоего уровня, попасть в тот же универ, я хотела стать тобой – а болезнь у нас общая? Ты тоже слышал то, что слышу я, так все начинается? Или это голоса нечто совсем иное? Я подключаюсь к другому измерению, как будто прошлое стало настоящим? Но почему? Что это за послание? Даже если с тобой ничего такого не было, ты знал бы, что делать, ты знал бы, как их толковать лучше моего. Ты был тем, кто научил меня понимать смысл и назначение всего, а потом вдруг сам сделал самое бессмысленное решение своим последним. Так не честно. Что за мерзкая шутка – я слышу голоса мертвых, но твоего среди них нет?

Эрик, ты все еще на меня злишься?»

Кади силилась услышать ответ, напрягая каждый мускул в теле.

Кто-то вполголоса напевал.

И стоило ей узнать мотив, как волосы на затылке встали дыбом. Это был песня, которую она слышала в душевой: «Happy Days Are Here Again».

– Кто здесь?

– О, прости, не хотел подкрасться.

Не Эрик. Незнакомец. Новый голос, мужской. Кади мгновенно ощутила уязвимость и страх.

– Не нужно бояться, я здешний студент.

Кади вскочила на ноги, готовая рвать когти – но от чего? Могла ли она вообще сбежать от голоса, даже если б захотела? Она одернула себя. Она не чувствовала себя в безопасности, но должна была узнать, что происходит.

– Прошу, не уходи. Я просто раскладываю программки к завтрашней службе, я тут помощник. Обычно занимаюсь этим с утра, но завтра у меня групповое занятие. Преподобный Филлипс оставляет мне дверь открытой.

Кади тут же вспомнилась дверь… Такое возможно?

– Ладно, теперь ты.

– Что я?

– Что делаешь в церкви посреди ночи?

– Я либо разговариваю с призраками, либо схожу с ума.

– Правда? – Он с теплом рассмеялся. – С твоих слов кажется неплохо.

Кади невольно смягчилась.

– Кто ты?

– Хочешь узнать всю историю? Я Джеймс Уитакер Гудвин-младший, но все зовут меня Уит. Единственный сын Эммелин Гудвин и покойного Джеймса Уитакера Гудвина-старшего, из Саванны, штат Джорджия. Я третьекурсник, член университетской команды по гребле, студент, избравший специализацией физику, коллекционер пластинок, энтузиаст всего, что касается музыки. Рад знакомству, мисс?..

– Кади.

– Приятно познакомиться, Кади. Так что на самом деле тебя сюда привело?

– Мой брат, Эрик.

– Он скончался?

– Да. А ты…

– Говорил с теми, кто скончался? Ну как же, разумеется. Мой отец погиб во время Великой войны, когда я был мальцом, и если бы я не говорил с призраками, то не смог бы ему ничего поведать.

– Он когда-нибудь отвечал?

– Если бы. Но, пожалуй, по-своему отвечает. Коллекцией пластинок он подарил мне свой старый проигрыватель. Военной службой он подарил мне детство, полное историй. Но здесь я не то чтобы чувствую его рядом. Если отец и стал призраком, то не захотел бы обитать в Гарварде. Его при жизни было за парту не затащить, так зачем ему это после смерти? Школа – и прямиком во флот. Он был не из тех, кто станет корпеть над книжкой. Не знаю, из тех ли я сам – или, наверное, просто ненавижу, что таков.

А твой брат, он отвечает?

– Нет.

– Может, просто неожиданными путями? Могу я спросить, как он погиб?

– Покончил с собой в кампусе.

Откуда-то позади раздался еще один звук. Кади рывком развернулась, но в церкви никого не было. Она заставила себя позвать вслух:

– Уит?

Собственный голос, впервые произнесший необычное имя, показался зловеще чужим. Неужели это и правда безобидный «отпечаток» иного измерения? Она замерла, прислушиваясь; голова начала кружиться, каждый мускул напрягся. Кади закрыла глаза, и следующее имя сорвалось скорее молитвенным шепотом:

– Эрик?

– Кади! – разнесся эхом по церкви новый голос, громкий, более живой, заставивший Кади подпрыгнуть.

Она подняла взгляд к балкону в дальней части церкви, где над перилами склонился темный силуэт; лунный свет освещал его лицо лишь наполовину.

– Никос?

– Да, погоди, я сейчас спущусь, – отозвался он.

Никос поспешил пересечь балкон и скрылся из виду, а Кади едва не рухнула на скамью, пытаясь отдышаться. Он появился из боковой двери.

– Что ты тут вообще делаешь? – произнес Никос на ходу, но когда наконец подошел, Кади просто-напросто бросилась ему на шею и крепко обняла.

– Господи, я так испугалась!

– Это я напугал тебя? – Никос осторожно отцепил ее руки от своей шеи. – Ты хоть представляешь, как стремно выглядела, стоя посреди нефа, как будто какая-то проклятая невеста? Я думал, что увидел призрак!

Кади шумно выдохнула.

– Значит, мы квиты.

– Что ты тут делаешь, спиритический сеанс проводишь? Я же не встал посреди пентаграммы, правда?

Кади рассмеялась, в основном чтобы потянуть время – хорошего ответа на вопрос у нее не было.

– Проходила мимо и что-то услышала, как мне показалось, и… не знаю, стало любопытно.