Призраки Гарварда - [45]

– Он пытался найти доказательства других измерений?

– Да, однако доказательства для физика – это нечто совсем отличное, чем для математика или детектива. Многие феномены, которые мы рассматриваем, трудно или невозможно измерить. Найти тот самый ответ тяжело, поэтому мы ищем наилучший. Вселенная всегда будет хранить тайны.

Они покинули Ярд и остановились у светофора, чтобы пересечь Масс-авеню. Теперь, вне теней вязов, Кади увидела, что выражение лица профессора Прокоп наконец расслабилось.

– Эрик был чудесным, – продолжала та. – Столько страсти. Он не боялся браться за большие идеи. Прочие студенты хотят браться лишь за те задачи, к которым заведомо сумеют найти решение. Их работа – средство достижения цели, вернее, отличной оценки. Ваш брат был иным. Он всей душой бросался к неразрешимым вопросам, исполненный истинного стремления к открытиям. Ни один из вызовов, которые я ему предлагала, не был для него слишком велик. Он подавал такие надежды.

– Так что же пошло не так?

Свет сменился зеленым, и Прокоп спешно пересекла авеню. В уголках ее губ снова залегло напряжение.

– Он забыл главное правило: говорить должны только доказательства и данные, вопросы должны задавать только цифры. Нельзя отправляться на охоту за другими измерениями. Они по определению изворотливы и неуловимы. Если будешь преследовать собственные интересы, отравишь весь процесс.

Кади поспешила следом.

– Вы думаете, он искал нечто конкретное?

– Я не знаю, что он искал. Он позабыл про изначальные цели проекта и отклонился от курса. Буквально на глазах труды, которые имели все шансы стать гениальными, превратились в посмешище. Я пыталась с ним говорить, но он отказывался слушать. Мою конструктивную критику он встречал с огромным подозрением, которое, как я позже поняла, диктовала его паранойя. Это не его вина, разумеется. Полагаю, болезнь взяла свое. Она сказывалась на всем. Поэтому мне пришлось освободить его от обязанностей лаборанта.

Они добрались до входа в метро, стеклянного купола со ступеньками и эскалатором под землю. Кади метнулась на него первой, чтобы задержать Прокоп еще немного. Спускаясь в темноту станции, Кади задала еще несколько вопросов:

– Что, если он пытался найти объяснение феноменам, которые с ним происходили?

– Происходили каким образом? Психологически?

– Или, не знаю, субанатомически? Что, если он подключался к другому измерению?

– Я не понимаю, о чем вы спрашиваете.

– Его заболевание. – Кади споткнулась, сходя с эскалатора спиной вперед. – У него случались приступы наваждений, паранойи, может, галлюцинаций, голосов. Ему диагностировали шизофрению. Но, может, он искал иной ответ.

– Есть вероятность, что он так считал, но тогда бы ошибался, это само по себе наваждение. – Профессор попыталась ее обойти, но Кади осталась рядом.

– Но вы же сами сказали про отпечатки другого времени, свернутое кольцами пространство-время. А если то, что ему слышалось, было отголосками голосов, звучавших в том же месте, но в прошлом, как резонанс от струн другой эры?

Прокоп раздраженно качнула головой:

– Нет, нет. Вы экстраполируете и искажаете мои слова. За всем этим стоит самая настоящая квантовая механика, которую вы попросту не понимаете. Я объясняла, что мы неспособны зафиксировать никакое другое измерение.

– Но что, если один человек смог?

Или два.

– Невозможно. Прошу, позвольте, мне нужно идти. – Прокоп скользнула мимо, приложила проездную карту и толкнула турникет.

– Еще минутку. – Кади перепрыгнула его, чтобы не отстать.

Станцию постепенно заполнял низкий, похожий на подступающую грозу гул.

– Поезд подъезжает.

– Откуда вы знаете, что человек не может почувствовать другое измерение? – перекричала грохот Кади.

Баньшиподобный вой и скрежет состава не позволил продолжить спор, Прокоп разочарованно покачала головой. Когда звук смолк, она коснулась плеча Кади и произнесла:

– Ваш брат обладал гениальным умом, который поглотила болезнь. Не следуйте за ним тем же путем, он ведет в никуда. Поэтому мне пришлось его отпустить. Советую вам поступить так же.

Прокоп скрылась в вагоне, оставляя Кади в толпе стремящихся протолкнуться как туда, так и обратно тел. Когда поезд тронулся с места и платформа наконец опустела, Кади все еще оставалась стоять, равнодушная к предупреждению профессора. Все это не могло быть одним лишь наваждением. Откуда бы ей взять имя Билхи? Представить Нью-Мексико? Читать книги, которые она никогда не открывала? Кади подключалась к чему-то, некому измерению в этом кампусе, где искажалось время.

И его нельзя было терять.

Глава 17

Если бы Кади мыслила трезво, она бы, вероятно, пожалела, что утратила самообладание в разговоре с профессором Прокоп, однако трезво она не мыслила. Ей казалось, будто в голове бушует гроза с молниями и каждый жгучий вопрос подсвечивается краткой вспышкой, прежде чем смениться следующим. Слышал ли Эрик те же голоса, что и она сейчас? Пытался ли объяснить их в своем исследовании множественных измерений? Или Кади в этом одинока?

Но она не могла спросить Эрика о голосах, которые он слышал – если вообще слышал. Его голос был для нее потерян, и, как сказала профессор Прокоп, вселенная всегда будет хранить тайны. Два голоса, которые слышала Кади, и правда звучали, будто явились из разных эпох Гарварда – это было понятно из отсылок, музыки, устаревших описаний ее кампуса. Словно время свилось кольцами, прошлое наложилось на настоящее, и раздалось эхо иной эры.