Призраки Гарварда - [105]

Раньше Кади удивлялась, почему потенциальная жизнь считается более священной, чем та, что существует, но теперь она знала. Гораздо легче и приятнее представлять себе счастливый конец, каким бы надуманным он ни был, во всех его ярких радужных красках, чем смотреть в лицо реальности каждого дня и позволять времени и судьбе поступать с тобой все хуже и хуже.

Она все еще говорила себе, что, если бы у семьи было больше времени, они могли бы помочь Эрику справиться с болезнью лучше, жить лучше, но, конечно, она не знала наверняка. Может быть, это просто хорошая ложь, которую семьи говорят себе, та же самая ложь, которую семьи этих бездомных тоже когда-то говорили себе, что все будет хорошо. Кади даже не знала, будет ли с ней самой все в порядке. Если бы мы все знали свое будущее, многие ли из нас согласились бы его пережить?

Кади глянула в приложение-навигатор и последовала указанию, переходя на левую сторону станции, подальше от входа. Но стоило ей поднять глаза от телефона, понимающая улыбка сама расплылась на губах.

Яма, просевшая площадка рядом со станцией, была заполнена шахматистами. Эрик любил шахматы, она могла представить, как он испытывал себя в поединке против старых профи.

Точка в приложении, казалось, парила над ближайшим к тротуару столиком. Там сидел чернокожий мужчина средних лет в пуховой куртке и бейсболке «Ред Сокс». Молодой человек, игравший с ним, был одет в бутылочно-зеленую, блестящую куртку, которая больше подходила для стрельбы по тарелочкам, чем для уличных шахмат. Несколько его друзей наблюдали за партией, скрестив руки на груди.

Кади наблюдала за игрой, ожидая своей очереди.

– Салют, мон ами!

– Привет, Роберт.

– Собралась куда-то на поезде?

– Никуда. Ищу кое-что возле станции.

– Нам с друзьями нравится ездить на поезде в никуда. Мы идем на Северный вокзал, садимся на первый попавшийся поезд и едем на нем до тех пор, пока не заканчиваются истории, в которых наврано больше, чем правдиво. Тогда мы соскакиваем на ближайшей станции, неважно, где она. Однажды мы сошли в три ночи рядом с Вустером, и пошел снег. Обратный путь занял несколько часов, к тому же за нами гналась стая бродячих собак. Ты когда-нибудь бегала по колено в снегу? Очень воодушевляет.

– Это вы так развлекаетесь?

– Это подрывная деятельность. Поезда – самый точный и упорядоченный вид транспорта. Не понимаю, как кто-то находит романтику в путешествиях, когда она так жестко предопределена. Приключение возможно, только если ты не знаешь финал. Мы до сих пор с ребятами вспоминаем ту ночь с собаками.

– Если бы собаки вас покусали, ты бы так не радовался.

– Твоя правда. Наши чувства по поводу любого результата окрашивают восприятие прошлого решения. Память – это летучий элемент, высокореактивный, как фтор, ей нельзя доверять, чтобы получить объективное воспоминание. На самом деле такого не существует. Так что, с твоей точки зрения, это случай плохого научного метода, а не суждения.

– Ладно, вот гипотетический вопрос: если я из будущего, и мы каким-то образом смогли общаться сквозь время, ты хотел бы знать свою судьбу?

– Нет.

– Правда? Я думала, ты хочешь знать все.

– Именно поэтому умоляю, позволь мне хоть раз насладиться невежеством. Все знать очень утомительно.

Кади хмыкнула.

– Но для примера. Ты видишь этих шахматистов?

– Да.

– Может, они были одаренными детьми с многообещающим будущим. Но потом сделали один плохой выбор, или с ними случилось одно плохое событие, один раз не повезло. И это лишило их всех возможностей, и теперь весь потенциал они тратят на смущение умов студентов колледжа. Разве им бы не хотелось иметь преимущество знания?

– А может быть, они использовали свой интеллектуальный дар, чтобы бросить вызов судьбе и избежать худшей участи? Слишком много переменных, их надо учитывать. Гордыня может быть милосердием. Я вкалываю под гнетом своего превосходства, как будто я обречен на экстраординарные вещи. Но даже если в конечном итоге я буду тестировать зубную пасту в лаборатории, я не хочу этого знать, пока оно не случится.

– Но если бы ты знал, что зубная паста маячит на горизонте, возможно, ты бы смог изменить курс.

– И опять ты ошибочно рассуждаешь. Если бы ты действительно могла видеть мое будущее, то переменные в уравнении судьбы для меня были бы предрешены, таким образом разрушая любую альтернативную реальность, которая могла бы привести к другому результату.

– Как кот Шредингера.

– Кто чей?

– Мы изучали в выпускном году по физике. Я думала, ты должен знать.

«Хотя, может, это все было уже после него», – подумала Кади.

– Это мысленный эксперимент, ставящий под сомнение концепцию суперпозиции, идею о том, что квантовые частицы одновременно существуют во всех положениях до момента их наблюдения или измерения, когда все возможности, кроме одной, схлопываются. Шредингер сказал: представьте себе, что вы кладете кота в коробку с пузырьком яда, который подсоединен к частичке радиоактивного материала и счетчику Гейгера. Есть пятьдесят процентов вероятности, что радиоактивный материал распадется, что зарегистрирует счетчик Гейгера, и это вызовет выброс яда, убивающего кота. Если принять суперпозицию в квантовой механике, то радиоактивный материал распался и не распался, а кот одновременно жив и мертв. Пока не откроешь коробку. Акт наблюдения устраняет альтернативные реальности. Как только посмотришь, пути назад уже не будет.