Призраки Эхо - [7]

Пытаясь приспособиться к широкому шагу Пэгги, Савитри внимательно вглядывалась в окружающий их безрадостный пейзаж, где гигантские остовы погибших кораблей представлялись искореженными землетрясением горами, а далекие горы напоминали корабли, готовые взлететь. В годы жизни во дворце она нашла бы в этом темном, безжалостном мире свою жестокую красоту и почтила бы ее в форме классической раги[8]. Сейчас ее взгляд скользил по выпотрошенным и брошенным обломкам в поисках опасности.

Конечно, для андроидов медузы представляли меньшую угрозу, нежели для людей. Все-таки способность видеть в инфракрасном спектре, быстрота реакции и ускоренная регенерация давали возможность играть почти на равных. Однако у обеих амазонок высокотехнологичный макромолекулярный скелет покрывали белковые импланты. А жадные твари предпочитали органику, обшаривая пустоши в поисках колоний простейших, лишайников и мхов, выживавших без фотосинтеза в аммиачно-азотистой атмосфере.

Не пасовали они и перед более крупной добычей, парализуя ее с помощью мощного разряда тока, а потом пожирая. Андроиды и другие механизмы интересовали их с точки зрения пополнения энергии, которую медузы каким-то образом высасывали из аккумуляторов. Охотиться они предпочитали в ту пору, когда на пустоши наступал астрономический день. Видимо, те скудные лучи, которые достигали поверхности планеты, использовались как дополнительная подпитка.

Боковым зрением Савитри заметила какое-то движение возле развороченного и выпотрошенного до основания контейнера для сменных блоков, мимо которого сейчас проходила Пэгги. Черное щупальце потянулось к стройной, предназначенной для соблазнения ножке. И в этот же миг из скорчера Савитри вырвался заряд плазмы. Рука андроида среагировала быстрее, чем человеческий мозг успел что-либо проанализировать.

— Вот падла! Чуть аккумулятор не разрядила! — выругалась Пэгги, запоздало подняв свой импульсник.

Эту решительную амазонку создавали в качестве универсального агента, под ангельской внешностью хрупкой девушки скрывающего смертоносные навыки прицельной стрельбы из любых видов оружия и рукопашного боя. Поэтому разработчики решили разнообразить ее лексикон армейскими шуточками и смачными ругательствами. Или Пэгги сама их нахваталась, когда боролась с повстанцами на Ванкувере и Сансаре.

— Не суди их строго, — неожиданно для себя вступилась за тварей пустоши Савитри. — Медузы сейчас сидят на голодном пайке. За последние полгода ни одного звездолета. А с охотниками они связываться боятся.

— Еще бы! — фыркнула Пэгги, слегка раздосадованная тем, что подруга оказалась быстрее. — У медуз, конечно, мозгов нет, одни рефлексы, а все равно не хотят, чтобы их поймали и использовали для получения энергии. Вот бы и нам так научиться!

— Спроси у охотников, как устроены их ловушки! — решила подыграть подруге Савитри.

— Ну уж нет! — возразила Пэгги. — По своей воле я к этим типам ближе расстояния выстрела больше не подойду. На запчасти мне вроде как еще рано, а в дом увеселений я не вернусь. Мало того, что там приходилось всякий сброд апсарскими танцами ублажать с руками и без, так потом выслушивай от них, какая ты уродина. Видите ли, две руки, две ноги и все остальное, как у людей, это уже не в моде. А меня, между прочим, создавали, используя внешность самых известных красавиц Альянса!

Хотя Савитри не могла в темноте разглядеть черты лица подруги, она отлично знала, что от былой красоты остались только воспоминания. Конечно, морщины и другие присущие людям признаки старости у андроидов могли появиться лишь в том случае, если разработчикам требовалось поместить искусственный интеллект в тело пожилого человека. А вот что касается шрамов и других боевых отметин, от них не спасали ни сверхпрочное покрытие, ни защитный костюм.

Савитри и сама за годы скитаний по пустоши приобрела уже несколько. Один раз они едва разминулись с охотниками, другой — ее кожу возле защитной пластины рассекло щупальце медузы. Что же касалось Пэгги, то большинство шрамов она получила задолго до того, как сбежала из дома увеселений на пустошь. Распознав в миловидной девушке агента «Кобры», повстанцы на Сансаре и Ванкувере не церемонились.

Впрочем, о годах, проведенных в непрерывных боях до того, как ее корабль, подбитый истребителем Содружества, оказался притянут черной звездой и увяз в треугольнике Эхо, Пэгги вспоминала с явной ностальгией. Она по многу раз рассказывала подруге об изнурительных боях на Ванкувере и участии в подавлении мятежей на Сансаре и Кали, называя этот период лучшими годами своей жизни.

Зато о жизни под куполом она говорила скупо и с искаженным ненавистью лицом. А ведь Савитри, которая, потерявшись во время эвакуации с корабля, до города так и не добралась, хотелось бы узнать, каким образом люди, основавшие в этом жестоком месте колонию, ухитряются выживать в непригодной для жизни атмосфере без солнечного света и тепла.

— На нижних ярусах расположен урановый рудник, питающий город энергией, — неохотно рассказывала Пэгги. — Частично для обогрева используется тепло вулканов. Воздух генерируют, смешивая атмосферный азот с кислородом. Его получают, разрабатывая ледники, обнаруженные неподалеку от месторождения. Все, что нужно из оборудования, добывают на пустоши охотники.