Призраки Эхо - [47]

Нынче приходилось как-то бодриться и рассчитывать только на свои силы. Несмотря на все уговоры Эркюля, княжич решил сменные аккумуляторы и запас кислорода оставить при себе. Весили они, понятное дело, как синтрамундский пластинчатый доспех и полный комплект вооружения, но Синеглаз слишком хорошо представлял, что такое маршрут по горам. Даже в родном Сольсуране, когда они с отцом и его царедворцами выезжали на охоту, случалось всякое. И если Обезьяний бог, не приведи Великий Се, станет добычей медуз или свалится в пропасть, без боеприпаса и воздуха придется совсем туго.

Хорошо хоть экзоскелет вместо того, чтобы давить своей тяжестью, наоборот, поддерживал. Таких упругих и далеких прыжков княжич не совершал даже в облике горного кота. Да и система жизнеобеспечения радовала видимой надежностью. Не доспех, а по функционалу уменьшенная копия звездолета. Не просто так же слово «скафандр» с одного из древних языков вестников переводилось как человеко-корабль.

Выход с «Нагльфара» сопровождался настоящим огненным шоу. Примерно за час до заката, когда концентрация медуз у периметра достигла предела, Таран и Чен Лун по команде Кудесника дали залп изо всех орудий, передавая заряд на весь периметр. На камерах наблюдения это выглядело так, что корабль на время превратился в огненный шар, наподобие Владыки Дневного Света или других ярких звезд. Синеглазу даже не по себе стало. Одно дело наблюдать за перемещениями Владыки по небосклону, лениво простершись на удобном ложе в тенистом саду и попивая настоянный на ягодах мед. Совсем другое — оказаться внутри.

— Ну, что, съели? — мстительно расхохотался Таран, вспоминая неравную схватку в отсеках. — А приправу в виде высокотемпературной плазмы к столу не желаете?

Синеглаз, который впервые увидел оружие надзвездных краев в действии, зябко поежился. Если бы товарищи царицы Серебряной решили отомстить за ее гибель, не только от дворца, но и от Царского града остались бы одни головешки. Но почему-то даже Командор Арсеньев в битве при Фиолетовой не применил против варраров бортовых плазменных установок. А ведь там бок о бок с жителями травяных лесов сражались его товарищи. Только их с отцом предкам асурам не повезло, и на месте древней столицы осталась Пустыня Гнева.

Окрестности корабля сейчас болезненно напоминали это проклятое место, где даже спустя две тысячи лет после сражения ничего не росло, кроме серого, скорбного мха. Сойдя с трапа корабля, Синеглаз буквально по колено провалился в пепел и прах, в который превратились медузы. Черные ненасытные твари свою участь заслужили. Матушка шепотом говорила, что асуры своей жадностью и гордыней тоже навлекли на себя гнев Великого Се, ее слова подтверждали вестники и жрецы. Но легче от этого на душе почему-то не становилось. В каждом противостоянии есть всегда две стороны, и любой проигравший мечтает взять реванш. Хотя отец в борьбе за власть нарушил все законы Великого Се, Синеглаз его понимал. С другой стороны, ему очень не хотелось бы пережить возвращения времен, когда по прихоти возомнивших себя богами асуров земля Сольсурана горела в огне и плавилась от ядовитых дождей, а людям приходилось искать укрытия под землей.

От этих важных, но сложных мыслей княжича вскоре отвлекла необходимость следить за маршрутом и поспевать за товарищами. Хотя темп отряда, словно в стае кавуков, задавал Шварценберг, а передвигаться быстро даже в экзоскелете он вроде бы не мог, уже в первые часы пути Синеглаз запыхался и начал уставать. Все-таки ему пока не хватало силы и роста. Да еще приходилось тащиться в середине отряда, постоянно утыкаясь взглядом в закрывавшую обзор широкую спину Шаки, так что ближе к вершине перевала он мог по памяти точно воспроизвести расположение стыков и пластин брони. Даром что ориентироваться в мире вечной тьмы приходилось при помощи приборов ночного видения.

Эркюлю, когда он налаживал систему жизнеобеспечения костюма княжича, пришлось немало повозиться, подстраивая мудреное устройство под зоркие, но все же отличающиеся от человеческих глаза сына оборотня.

— Да что вы там возитесь? — недоумевал Шака. — Можно подумать, диоптрии вручную выставляете и астигматизм корректируете.

— Да лучше бы это был астигматизм, — проворчал Эркюль, в сотый раз меняя настройки. — Его система, по крайней мере, автоматически учитывает. А тут она, бедная, похоже, понять не может, человек перед ней или роу-су.

Хотя с борта спускались в сцепках по двое-трое, на узкой горной тропе пришлось растянуться в цепочку по одному в строгом порядке. К тому же в пути приходилось не только следить за дорогой, выбирая, куда ступить, чтобы не скатиться по крутому склону или не поскользнуться на оплавленных при посадке острых камнях, но и смотреть по сторонам, выискивая медуз. И если в окрестностях корабля обитатели темного мира почти не попадались, то возле гребня перевала пришлось выдержать настоящий бой, и звериное чутье Синеглаза вновь сработало раньше мудреных приборов.

— Куда это ты, высочество, собрался? Решил нас опередить и деру дать на «Эсперансе?» — заорал Шварценберг вслед прыткому гардемарину, когда тот резко подался вперед и, вспомнив повадку горного кота, опрокинул здоровяка Шаку и помчался вверх по склону.