Призраки Эхо - [31]

Потом они оба очутились в бассейне, и такого упоения Пабло не испытывал ни с кем и никогда. Кристин, правда, так и не позволила ему коснуться шеи, все еще скрытой шарфом, но на этой причуде Пабло внимания заострять не стал. Он тоже не всем женщинам показывал свои шрамы. Кристин словно угадывала его самые сокровенные желания, от его ласк истекая медом и янтарем. Ее податливое тело в толще воды казалось эфемерным, как морская пена. А поцелуи с привкусом соли навевали воспоминания о родном Новом Гавре. Неужели они оба никогда не увидят моря?

Они так и заснули, словно два дельфина. Утомленные ласками, но продолжающие ощущать друг друга. Проснувшись незадолго до общего для всех сотрудников сигнала подъема, Пабло обнаружил, что его голова держится на поверхности только благодаря воротнику-подушке из арсенала начинающих пловцов. Кристин уютно устроилась рядом, не размыкая объятий. Ее тело и голова полностью находились под водой, но она продолжала дышать ровно и спокойно. В рассеянном свете ламп, который для легкости пробуждения утром автоматически делали ярче, Пабло ясно различил на шее любимой жаберные щели.

Глава 7. Загадки «Эсперансы»

— Эй, подруга! Ты там вообще цела? Только попробуй сказать, что ты спеклась и тебя пора сдавать в утиль!

Встревоженный голос Пэгги вывел Савитри из забытья. Неужели она так долго провалялась в отключке? Пэгги этого времени хватило, чтобы не только прийти в себя после жаркой схватки, но и подняться в рубку. Хотя амазонка выглядела потрепанной, а на защитном костюме и органической оболочке в нескольких местах зияли прорехи, в шальных глазах горел задор, а тревога явно относилась к более хрупкой принцессе Сансары.

— У тебя что там, процессор перезагружался?

Убедившись, что Савитри не пострадала, Пэгги вернула свой ворчливый тон.

— Скорее, человеческий мозг перегрелся, — честно призналась Савитри, с интересом разглядывая подругу.

После нескольких лет блуждания во тьме блеклые лампы аварийного освещения, включенные в рубке, казались ярче мириад хрустальных люстр. Савитри с удивлением узнала, что глаза у Пэгги не багряные, какие она привыкла видеть в инфракрасном спектре, а серые, обведенные черными глубокими тенями. А рассеченная шрамами кожа имеет аристократически бледный оттенок. Впрочем, последнее объяснялось и недостатком витамина D. Интересно, на борту корабля есть белковые коктейли, в экстренных ситуациях заменяющие пищу и людям, и органическим андроидам? Пэгги они тоже не повредят. Поскольку топливо в ее реакторе следовало поменять еще лет пять назад, ее когда-то упругие мышцы превратились в высохшие мощи. «Интересно, — Савитри огляделась в поисках зеркала, — я тоже выгляжу изможденной мумией?». Впрочем, думать ни о чем пока не хотелось. Глаза сами собой слипались, а пилотское кресло, в которое ее перенесла Пэгги, выглядело таким мягким и удобным. После голых камней и жесткого лежака в их убежище оно казалось нарядно убранным ложем ее царской опочивальни.

Разбудил ее дивный запах еды. Кажется, мяса с подливой. Конечно, консервированного, но после нескольких лет, в течение которых органическая часть ее тела кое-как выживала исключительно за счет энергии сменных аккумуляторов, это было неважно. Пробудившийся ото сна желудок заурчал громко и настойчиво, словно у какой-то простолюдинки из низших варн. Впрочем, Савитри никогда не считала древнюю кастовую систему обоснованной и справедливой, хотя не делала попыток ничего изменить.

— Проснулись, Ваше высочество? Кушать подано, — в своей ироничной манере приветствовала ее Пэгги.

Она сидела в кресле напротив, подключившись к приборной панели. То ли искала информацию, то ли заряжалась. А перед ней стояли две открытые банки еды быстрого приготовления.

— Где ты достала такую вкуснятину? — едва не мурлыча от удовольствия, проговорила Савитри, наслаждаясь вкусом.

Удивительно: за две своих предыдущих человеческих жизни она так и не научилась ценить простые радости.

— Вкуснятину? Как ее высочество-то заговорило! — поддразнила ее Пэгги, облизывая с пальцев жир. — На Сансаре, помнится, мясо кутулухов, бобы и местные овощи считались пищей неприкасаемых и шудр! Я, правда, к кутулухам всегда относилась с уважением, — ностальгически проговорила она, устраиваясь поудобнее в кресле. — Эти гибриды страуса и варана хоть и покрыты перьями, но развивают скорость не хуже лошадей, и через джунгли прут будь здоров.

— Кутулухи не гибриды, а эндемики. Низшие млекопитающие, которые хотя и покрыты перьями и выводятся из яиц, но имеют четыре ноги и выкармливают детенышей молоком, — поправила ее Савитри, вспоминая пышные религиозные церемонии, во время которых они с Шатругной ехали по территории дворца или центрального храмового комплекса на золоченой колеснице, по традиции запряженной шестеркой кутулухов.

Шатругна, если был в хорошем расположении духа, обычно сетовал, что у этих выносливых животных нет крыльев, и их колесница, подобно той, на которой перемещался Ланкеш Равана, не может подняться без антигравитационного двигателя в воздух.

— Да по мне, что эндемики, что пандемики, — лениво отмахнулась Пэгги, проверяя разъемы. — А все лучше было ездить верхом, нежели на своих двоих пехать.