Призраки Эхо - [201]

Рукодельница отводила глаза и делала вид, что полностью поглощена работой над голограммами. Она уже понимала, что брата среди спасенных нет. И Савитри ничем не могла ее утешить. А ведь она отлично знала, что в своей мстительности Шатругна становится подлым и мелочным. Впрочем, он редко когда делал что-то просто так, из любого своего поступка стараясь извлечь максимальную выгоду.

— Подручные Хайнца и охотники спешно приводят в порядок его клуб и в авральном режиме перестилают арену. Видимо, решили, что нам уже крышка, и собираются до того, как свалить из города, повеселиться и отпраздновать победу, — поделился с товарищами-рудокопами однорукий Тавиньо, который как разносчик еды имел доступ на уровень мутантов.

— Будет им победа, когда запустим реактор на старом руднике, — воинственно погрозил шуруповертом Мубарек.

— Все как обычно, — проворчал Цветан. — Себе — власть и богатство, черни — дешевый хлеб и зрелища.

— Но кого и зачем они собираются выпускать? — взъерошил рыжие вихры Йохан Дален, озадаченно разглядывая мутантов, занимавших места у арены и спешно закидывавшихся дармовой снедью и выпивкой. — Лучшие бойцы из числа охотников собираются в рейд, а наши — либо на баррикадах, либо в плену.

Савитри и Эйо переглянулись. Страшная догадка пришла к ним обеим одновременно. И прежде чем они успели ее озвучить, на арене появились бойцы. Первыми по многолетней традиции заведения папаши Хайнца вышли охотники. Издавая воинственные возгласы и вздымая здоровенные кулачищи, они обходили арену по кругу. Публика, самозабвенно надрывая глотки и разбрызгивая пиво, приветствовала своих бойцов.

Появление «уродов» всегда сопровождалось презрительным улюлюканьем и снисходительными смешками. Сейчас в реве трибун ощущалась угроза. С этого ринга за колючей проволокой гладиаторов живыми выпускать не собирались. Тем более что в приговоренных и так еле теплилась жизнь.

— Их что, крюками драли? — с содроганием разглядывая иссеченные лазерными плетьми окровавленные тела, нервно поинтересовался Мубарек.

— И ими тофе, — без тени улыбки прошепелявил Ящер, который только сутки назад чудом избежал гибели на арене.

Папаша Хайнц, видимо, решил, что шоу должно продолжаться. Впрочем, этим спектаклем руководил явно не он. Хотя мутанты отказались от переговоров с «уродами», программа Эйо посеяла в их умах сомнения, и Шатругна, которому для штурма «Эсперансы» требовалось пушечное мясо, решил подправить свой пошатнувшийся авторитет, не забывая о личной мести.

— Бездны космоса! Это ж наш Ндиди! — невольно ахнул Йохан Дален, глядя на бойца, кровоточащие раны которого даже не успели подсохнуть.

— А там Гу Синь и Золтан, — вздохнул Цветан.

Эйо рефлекторным движением прижала к себе Камо, не давая ему увидеть происходящее на экране.

— Пусти, мама! — вырывался мальчуган. — Я хочу посмотреть! Дядя Ндиди все равно их порвет!

— Конечно порвет, — спешно кивнула Савитри.

Пока она с трудом себе представляла, как бывший чемпион заведения Хайнца держится на ногах. А ведь еще сутки назад она украдкой любовалась его точными и ловкими движениями, восхищалась быстротой реакции, замирала от сладкого томления, наслаждаясь игрой рельефных мышц.

Поскольку Брендан и его товарищи не позволили Шатругне отыграться на «грязном кули» в лаборатории, он решил поразвлечься иным образом. Если даже глава научного отдела самолично не истязал пленника, в том, что он наблюдал за его мучениями, Савитри не сомневалась. Искореженная правая рука выглядела местью за не слишком бережное рукопожатие Пэгги. А ведь левой Ндиди владел гораздо хуже, сколько Брендан ни работал, чтобы поставить товарищу удар.

Впрочем, от первого выпада Ндиди каким-то образом уклонился, а потом даже атаковал, точным ударом разбив охотнику бровь. При этом действовал он скорее наугад. Смотреть на противника мешала заливающая глаза кровь. Его лицо от левого виска, расчертив лоб, перебив переносицу и затронув правое веко и щеку, рассекал жуткий кровавый рубец. К этой отметине вскоре прибавились еще десятки синяков и ссадин.

Ндиди их, казалось, не заметил, как не замечал, что временами наносит удары и выставляет блоки сломанной рукой. Хотя по правилам флая он все же в основном использовал для ударов и обороны менее пострадавшую левую и босые ободранные ступни, стараясь не сбавлять темп и изобретая на ходу новые приемы. Он понимал, что это его последний бой, и поэтому дрался в полную силу без поддавков, вкладывая в каждый удар свою ярость и жажду жизни. Ту самую, которая помогла ему не согнуться под спудом невзгод, которой он щедро делился со своей принцессой, пробуждая в сердце Савитри забытые чувства и утраченные мечты Гу Синь и Золтан старались от него не отставать, своей стойкостью невольно вызывая одобрение зрителей к вящему неудовольствию охотников.

— Так, дядя Ндиди! Наподдай им еще! — наивно радовался Камо, не понимая безнадежности происходящего.

— Что они делают? — ужасался Йохан Даллен. — Их же всех просто убьют.

— Их и так приговорили, — напомнил Мубарек. — Но они не забыли, что такое честь и достоинство.

Эйо при этих словах застыла у экрана, тщетно борясь с подступившими к горлу рыданиями. Савитри ее понимала. Сколько раз Ндиди, рискуя собой, специально подставлялся, забывая гордость. Ради семьи, ради отработки мифического долга, а потом в заранее проигрышной попытке выкупить свою принцессу из неволи. Формально Савитри все еще считалась собственностью Хайнца или Шатругны. Какая разница. За все годы ее жизни один только Ндиди никогда не смотрел на нее как на вещь.