Призраки Аскалона - [33]

Киллин, Дугал и Риона сидели рядом на углу огромного стола, за которым могла бы уместиться целая рота солдат. Дугал проспал часов шесть, не меньше, на самой удобной кровати в Лайонз-Арке. Он бы не проснулся, если бы его не разбудила Киллин и не сообщила, что Риона вернулась и их ждут к ужину. Через полчаса. Уже стемнело, за высокими окнами на небе горела большая тяжелая луна.

Ужин был превосходный. Дугалу редко случалось отведать подобных яств. Большую часть жизни он проводил в дороге и питался только теми припасами, которые брал с собой. Короче говоря, перебивался хлебом и сухарями да порой поджаривал на костре мелкую дичь.

А сегодня Алморра позаботилась о том, чтобы он, Риона и Киллин полакомились самой лучшей едой, какую только можно было раздобыть в Лайонз-Арке. Им подали сочную жареную баранину, тушеное мясо моа, свежеиспеченный хлеб и всевозможные свежие фрукты, купленные на городском рынке. Они распили пару бутылок вина, которое было старше любого из трапезничающих. Более прекрасного вина Дугал не пробовал ни разу в жизни.

Это была не первая «последняя трапеза», после которой Дугалу предстояло отправиться в путешествие туда, откуда он мог не вернуться. Он очень надеялся, что этот ужин не станет на самом деле последним, несмотря на все сомнения, и решил насладиться им в полной мере.

Риона обескуражила Киллин вопросом:

— Тебе всего пять лет. Откуда ты так много знаешь?

Этот вопрос и Дугалу не давал покоя. В отличие от Рионы, он был знаком с несколькими сильвари, и они всегда изумляли его глубиной и широтой познаний, при том что о многом сильвари не имели представления. Похоже, им сложно было понимать чужие эмоции, не слишком близко им было и такое понятие, как «тактичность». Те сильвари, с которыми доводилось иметь дело Дугалу, порой могли невольно оскорбить представителей других народов, высказывая очевидную и не слишком приятную правду.

— Все мы — потомство Бледного Дерева, растущего в самой середине Рощи, — сказала Киллин. — Давным-давно жил человек-воин по имени Рохан. Он нашел в пещере семя Бледного Дерева. Рохан устал от войны и вместе со своим былым недругом, кентавром по имени Вентари, отправился в странствие на юг и посадил дерево, вокруг которого затем выросла Роща. Рохан умер, через некоторое время не стало и Вентари, который до конца своих дней заботился о саженце. Перед смертью Вентари изготовил скрижали и положил их к подножию дерева. Когда мы проснулись, эти скрижали стали нашим Законом и в нас проникли дух отважного Рохана и нежная душа Вентари. Когда это происходило, нас еще не существовало, но все это нам известно из Сна Снов. Пока мы созревали внутри золотого плода Бледного Дерева, оно говорило с нами о внешнем мире, рассказывало о сути пробуждающегося мира.

Мы не всезнающи, — продолжала рассказ Киллин. — Сон Снов — это не фолиант, в котором собраны знания. Но Сон Снов дает жизнь до жизни, и мы узнаем многое о мире, в который нам предстоит прийти. Огонь горяч. Дикие звери могут быть опасны, но многих можно приручить. Вот так правильно пользоваться мечом. Вот так произносятся заклинания, если вам это нужно. Мы приходим в мир со знанием о мире, но не обязательно — с опытом.

Риона покачала головой.

— Разве есть разница? Опыт дает знания.

— Для людей — вполне вероятно, — кивнула Киллин. — Но не для нас.

Она взяла с блюда большущую кость с мясом.

— Это нога молодого моа. О том, что это моа, я знаю из Сна, я даже знаю, что мясо хорошо прожарено, но не пережарено. Я знаю, каково оно на вкус, хотя я его никогда не пробовала.

Она откусила кусочек мяса и стала жевать.

— Похоже на курятину, — наконец приглушенно выговорила она.

— Даже не знаю, что более странно, — покачала головой Риона. — Эти ваши телепатические сны или то, что я сейчас своими глазами вижу, как растение поедает животное.

— Многие растения едят животных, — возразила Киллин. — Мухоловки, росянки, жакаранда и другие хищные растения. Например, окхарт выслеживает насекомых и мелких зверьков, ловит их, перемалывает и этой массой удобряет почву для молодой поросли.

— Это я знаю, — кивнула Риона.

Повернулась к Дугалу и громко прошептала:

— Такая мерзость!

Если Киллин и слышала, что сказала Риона, она не подала вида.

— Но никаких телепатических сновидений у нас не бывает. Во время Сна Снов возникает сущность сильвари. Когда каждый из нас просыпается и входит в мир, он почти забывает Сон. Но то, что мы узнаем о мире, возвращается в Сон и помогает новым сильвари многое осознать. Перворожденные вышли в мир, в котором еще не было сильвари, но то, что они познали, помогло всем, кто за ними последовал. Точно так же и то, что уже известно мне, поможет новым поколениям.

— Наверное, для сильвари сложно хранить тайны, — заметила Риона.

Дугал понял, о чем она думает: Киллин было известно все о предстоящей миссии. Мало ли кто теперь родится из плода Бледного Дерева, будучи наделенным знанием об этом?

— Мы стараемся не хранить тайн, — сказала Киллин, и в ее голосе прозвучало что-то похожее на хитрость. — Но наши знания чаще не слишком конкретны. Лицо, предмет, имя — все это может сохраниться в нашей памяти при пробуждении. Нас может тянуть куда-то, к кому-то, мы можем чувствовать, что должны сделать какое-то дело. Порой какой-то эпизод из Сна эхом отзывается в сознании пробудившегося сильвари, но это скорее ощущение, нежели видение, наполненное подробностями. Вот почему столь многие сильвари желают сразиться с Древними Драконами. Во сне нам является громадная тень, и когда мы просыпаемся и входим в мир, мы видим, что Драконы оставили ужасную тень на земле.