Призрак театра - [4]
Там, на испанском кладбище, зажглось одно окно. Душа, молчи, умолкни, не зуди! Шесть сорок три минуты – на моих часах и семь с минутами на тех, что врут над головой; пора.
То не душа, как он подумал было, смолкла – то шум в душе умолк и зуд утих. Душа, наоборот, заговорила, но о своем – и на своем бессловном и безмолвном языке.
А что есть разговор души, когда она не трудится? Или когда не рвется ввысь, домой?
Подробная приязнь к земной юдоли, только и всего.
О чем она приязненно бормочет, пока влюбленный Шабашов, не торопясь, шагает по тропинке через лес?
О том, что видит, и о том, что одобряет.
Перевожу на шум; за точность не ручаюсь: «Вот мелкий лес в вечерней и прозрачной тьме. Тропинка всхлипывает и скрипит под защищенной кожею быка стопой моей влюбленной оболочки, что неопасно зябнет в оболочках из замысловато пестрой, дивно прочной нити хлопка, из толстой, теплой нитки шерстяной, из нити той, что пряли в преисподней, и прозванной чудесно синтепон, обвернутой другой, суровой нитью из тех же огнедышащих миров, куда мне для моей же пользы и спасенья ход заказан, и я могу лишь восхищаться именем той нити: полиэстр, ее умением отталкивать потоки вод, что то и дело льются с тех высот, где ждет меня мой милый дом. Вот дерево. Ворона грузно перепрыгнула с сосны на гнутую березу; та на мгновение еще согбенней стала, но через миг, упрямо фыркнув прутьями с остатками листвы, вновь попыталась стать прямой. Вот свет луны, пока еще неяркой и прозрачной. Вот вспыхивает лужа. Вот в луже, словно звезды Млечного Пути, дрожат, мерцают и плывут листья берез, осин, и лип, и старых вязов. Кусты качаются и трутся о стволы. Стволы шатаются под тяжестью небес, под тяжестью вечерней тьмы спустившихся на кроны. Всего лишь мелкий, редкий подмосковный лес при станции, но как он полон всею полнотой земли! Как хорошо, что оболочка влюблена: от той любви и мне перепадает! Свет фонаря рассеял лунный свет. И странный гул раздался в вышине. Там, в невысокой вышине, переплетаясь, висят и тянутся во тьму стальные нити и пропускают сквозь свои волокна дрожь, и эта дрожь страшит меня, быть может, оттого, что чую, что моей влюбленной нервной оболочке совсем не по себе под этой дрожью, этим гулом. И вновь во мне, глуша меня, вздымается, как злые дрожжи, шум. И вновь, спасаясь от него, приходится уснуть».
Душа уснула, уступая место страху. Где обрывался лес, толпились и брели по всем дорогам, да и дорог не разбирая, стойки ЛЭП; невысоко над головой висели толстые стальные провода, они переплетались, разлетались и текли по разным направлениям. В них постоянно слышался опасный зуд; бывало, Шабашов вдруг чувствовал, как электричество, сочась сквозь влажный воздух, бьет больно в кожу вроде пистолетика из детства, того, похожего на карандаш, с короткою иглой, которым брали кровь из пальца на анализ. Шабашов боялся ходить под проводами, боялся очутиться под ними в дождь или, тем более, в грозу, но сильней всего боялся проходить мимо ворот и вдоль бетонного забора распределительной подстанции: там то и дело перещелкивали напряжение или там что-то делали еще – но это всякий раз сопровождалось подобьем выстрела из пушки, столь громким, что вороны, надсадно кашляя от перепуга, разлетались по округе, в далеких садоводствах принимались выть собаки, и душа, не просыпаясь, уходила в пятки.
«Ох, не хотел бы здесь иметь участок, – в который раз подумал Шабашов, шагая вдоль бетонного забора и убыстряя шаг, – здесь слишком много тока в проводах; магнитное, иль как там, поле кошмар что может сделать со здоровьем человека, и я не верю в безопасность огурцов, которые растут на здешних огородах!..» Когда-то Шабашов владел хорошей, доставшейся еще от деда-генерала, дачей в Кратове – пришлось отдать ее после развода второй жене, Ларисе, иначе та грозила отсудить квартиру на Азовской. «Уж лучше б отсудила», – в который раз сказал он сам себе, когда забор подстанции остался позади и по обеим сторонам тропинки пошел штакетник, сетка-рабица пошла, горбыль оград садового товарищества «Луч», и все, что он сказал себе затем, было затвержено, замылено, как роль, и принималось всякий раз звучать в уме, как только оставалась позади подстанция: «Жил бы на даче, в соснах, в тишине, не пил бы, потому что не хотел бы, и думал углубленно б о театре, читал бы книжечки и не женился б ни за что я на Алине Николавне, поскольку вряд ли бы тогда узнал ее вообще. На сэкономленные трезвой жизнью деньги купил бы “жигули” седьмой модели, чтоб ездить на работу и обратно, и, очень может быть, сосредоточенность, размеренность и трезвость задобрили б удачу-госпожу: не по песку под проводами шел бы нынче, а по Бульварному кольцу – на шум охотников за лишними билетиками, в предчувствии аншлага, в предвкушении и радости, и жизни, невольно вслушиваясь в шепот за спиной», здесь, как обычно, за спиной раздался пушечный щелчок подстанции; перехватило, как всегда, дыхание; как только стих переполох ворон и перестали выть далекие собаки, на Шабашова снизошло успокоение, и он в мажоре завершил обычный монолог: «Но с Фимочкой я был тогда бы только шапочно знаком и вряд ли б разглядел ее тогда… Зачем мне шепот славы за спиной – без Фимочки?.. Все к лучшему, душа моя, все к лучшему!».
В романе Дмитриева "Бухта Радости" предпринята попытка масштабной панорамы нынешнего дня. Множество эпизодических персонажей разных возрастов, из разных пластов общества, от престарелого экс-вертухая до олигарха, от циничного спецназовца до трепетной прямодушной юницы; все они в летний солнечный выходной собрались на подмосковном Пироговском водохранилище, дабы искупаться, порыбачить и поесть шашлыков. На шашлыки настроен и главный герой, человек по фамилии Стремухин. Уже эта деталь порядочно коробит: в жизни подобные фамилии встречаются очень редко, зато в плохих, пахнущих пылью романах – рядом и сплошь.Финалист премии "Русский Букер-2007".
С каждым новым романом превосходный стилист, мудрец и психолог Андрей Дмитриев («Закрытая книга», «Дорога обратно», «Поворот реки», «Бухта радости») сокращает дистанцию между своими придуманными героями и реальными современниками. В «Крестьянине и тинейджере» он их столкнул, можно сказать, вплотную – впечатление такое, что одного («тинейджера») только что повстречал на веселой Болотной площади, а другого («крестьянина») – в хмурой толпе у курской электрички. «Два одиноких человека из параллельных социальных миров должны зажечься чужим опытом и засиять светом правды.
Действие нового романа Андрея Дмитриева — знаменитого российского прозаика, лауреата многих литературных премий — происходит в наше время в Украине, куда бежит из России герой романа, школьный учитель на пенсии, гонимый собственными страхами и стечением нелепых обстоятельств. Благодаря случайной встрече там начинается вторая жизнь героя — драматичное продолжение первой. Андрей Дмитриев верен литературной традиции и не обманет ожиданий тех, кто уже оценил его «Поворот реки», «Закрытую книгу», «Дорогу обратно», «Бухту радости», «Крестьянина и тинейджера».
«Новый Белкин» составлен из повестей тех писателей, которые входили в «пятерку» лучших, но не стали лауреатами. Это повести финалистов ежегодной литературной премии Ивана Петровича Белкина – Эргали Гера, Андрея Дмитриева, Ильи Кочергина, Марины Палей, Ирины Поволоцкой, Игоря Фролова и Маргариты Хемлин. В сборник включены статьи и эссе удостоенных диплома «Станционный смотритель» критиков и литературоведов – Инны Булкиной, Льва Данилкина, Евгения Ермолина, Аллы Латыниной и Андрея Немзера, координатора премии Натальи Ивановой, а также размышления о словесности в стихах – Тимура Кибирова.
«Свод сочинений Андрея Дмитриева — многоплановое и стройное, внутренне единое повествование о том, что происходило с нами и нашей страной как в последние тридцать лет, так и раньше — от революции до позднесоветской эры, почитавшей себя вечной. Разноликие герои Дмитриева — интеллектуалы и работяги, столичные жители и провинциалы, старики и неоперившиеся юнцы — ищут, находят, теряют и снова ищут главную жизненную ценность — свободу, без которой всякое чувство оборачивается унылым муляжом. Проза Дмитриева свободна, а потому его рассказы, повести, романы неоспоримо доказывают: сегодня, как и прежде, реальны и чувство принадлежности истории (ответственности за нее), и поэзия, и любовь» (Андрей Немзер)В первую книгу Собрания произведений Андрея Дмитриева вошли рассказы «Штиль», «Шаги», «Пролетарий Елистратов», повести «Воскобоев и Елизавета» и «Поворот реки», а также романы «Закрытая книга» и «Дорога обратно».
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
2015 год. На Москву обрушилась эпидемия странной болезни. Герои романа, проявляя недюжинные способности, чудом бегут из заблокированного санитарными кордонами города. Им предстоит пробраться в только одним им известное место, где они будут защищены от эпидемии. Немало трудностей и опаснейших приключений выпадает на их долю. Ведь им придется еще добывать заветную вакцину от атипичной пневмонии. Страсть и борьба, истинная дружба и любовь, верность и предательство – все это вы найдете на страницах этой книги.«Атипичная пневмония» Алексея Фомина – интересная, увлекательная, умная книга.
Когда-то давным-давно родилась совсем не у рыжих родителей рыжая девочка. С самого раннего детства ей казалось, что она какая-то специальная. И еще ей казалось, что весь мир ее за это не любит и смеется над ней. Она хотела быть актрисой, но это было невозможно, потому что невозможно же быть актрисой с таким цветом волос и веснушками во все щеки. Однажды эта рыжая девочка увидела, как рисует художник. На бумаге, которая только что была абсолютно белой, вдруг, за несколько секунд, ниоткуда, из тонкой серебряной карандашной линии, появлялся новый мир.
«Романчик» Бориса Евсеева – это история любви, история времени, история взросления души. Студент и студентка музыкального института – песчинки в мире советской несвободы и партийно-педагогического цинизма. Запрещенные книги и неподцензурные рукописи, отнятая навсегда скрипка героя и слезы стукачей и сексотов, Москва и чудесный Новороссийский край – вот оси и координаты этой вещи.«Романчик» вошел в длинный список номинантов на премию «Букер – Открытая Россия» 2005.