Призрак ночи - [83]

– Скажи мне правду, – умоляет Люси. – Что я сделала не так? Что такого я сказала?

Я думаю: что будет с ней, если она услышит правду? Признание поможет мне излечиться, избавиться от невыносимого груза вины, но этот груз нельзя перекладывать на чужие плечи. Когда так сильно любишь, уместен лишь один дар – неведение. Капитан Броуди заставлял меня смотреть в лицо своим демонам и искупать свои грехи. Так что пора себя простить.

– Люси, правда в том, что…

– Да?

– Тут моя вина, а не твоя. Я пыталась скрыть это от тебя, потому что мне стыдно. – Я вытираю лицо, но мне не поспеть за слезами, которые текут и текут по щекам, капая на больничную рубашку. – Я слишком много пила. И все разрушила.

Я всхлипываю. Мой ответ честный, хотя и неполный, однако в нем достаточно правды, и сестра с пониманием кивает.

– Ох, Эйва, я давным-давно знаю об этом. – Она обнимает меня, и я вдыхаю такой знакомый аромат Люси: от нее пахнет мылом «Дав». И веет добротой. – Но мы как-нибудь справимся с проблемой, особенно теперь, когда ты готова принять мою помощь. Мы вместе поработаем над этим, как обычно бывает. И мы с этим разделаемся. – Она отстраняется, чтобы взглянуть на меня, и я впервые после смерти Ника смотрю ей в глаза.

Я могу выдержать ее взгляд и одновременно скрывать правду, потому что иногда – если ты кого-нибудь действительно любишь – следует делать именно это.

Отбросив прядь волос с моего лица, она улыбается:

– Завтра я заберу тебя отсюда. И мы поедем домой.

– Завтра?

– Если, конечно, у тебя нет никаких серьезных дел в Такер-Коуве.

Я качаю головой.

– Здесь у меня нет никаких дел, – говорю я. – И я никогда и ни за что не вернусь сюда.

31

Год спустя

Теперь в Вахте Броуди живет вдова с двумя детьми. Ребекка Эллис купила дом в марте, но уже разбила огород и выстроила каменное патио, смотрящее на океан. Все это я узнала от Донны Бранки, позвонив ей три недели назад, чтобы спросить, можно ли фотографировать дом. Моя новая книга «Капитанский стол» должна выйти в июле следующего года, и из-за того, что она посвящена не только кухне, но и этому месту, Саймон хочет снабдить ее фотографиями Вахты Броуди. Я сказала ему, что не хочу туда возвращаться, однако он настоял, что фото необходимы.

И вот поэтому в компании фотографа и стилиста я теперь еду в белом фургончике туда, откуда сбежала год назад.

По словам Донны, семье очень нравится жить в новом доме и Ребекка Эллис вообще ни на что не жалуется. Возможно, призрак капитана наконец-то улетел. А может быть, его вообще там никогда не было и он являлся всего лишь плодом моего воображения, созданным при помощи вины, стыда и слишком большого количества выпивки. После отъезда из Такер-Коува я больше не пила, да и кошмары вижу все реже и реже, но возвращаться в Вахту Броуди мне все равно страшно.

Фургончик взбирается по подъездной аллее – и вот он вдруг нависает над нами, дом, который по-прежнему отбрасывает длинную тень на мои сны.

– Ух ты, какое красивое место! – восклицает фотограф Марк. – Мы тут много хорошего отснимем.

– И только посмотрите на эти огромные подсолнухи в саду! – вторит ему с заднего сиденья наша стилист Николь. – Давайте спросим у новой хозяйки, можно ли срезать несколько цветков для фото? Как думаешь, Эйва?

– Я не знакома с ней, – отвечаю я. – Она купила дом спустя несколько месяцев после моего отъезда. Но спросить можно.

Втроем мы выбираемся из фургончика, потягиваясь и разминая мышцы после долгой дороги из Бостона. Когда я впервые увидела Вахту Броуди, день был туманный, но сегодня ясно и солнечно, в саду жужжат пчелы, и колибри пикирует на кустик сладко благоухающих розовых флоксов. То, что когда-то было двориком, заросшим сорняками и кустарником, Ребекка превратила в ковер из цветов – желтых, розовых и бледно-лиловых. Теперь это не грозная Вахта Броуди, какой я ее помню, а дом, приглашающий перешагнуть порог.

Навстречу выходит улыбающаяся брюнетка. Она одета в синие джинсы и футболку с надписью «Органические фермеры Мэна»; новая хозяйка и вправду выглядит человеком, который счастлив вернуться к земле, чтобы в полном уединении возделывать пышный сад и возиться с торфом и навозом.

– Здравствуйте! Рада, что вы приехали! – кричит она, спускаясь с веранды, чтоб поприветствовать гостей. – Я Ребекка. А вы Эйва? – глядя на меня, спрашивает она.

– Да, это я. – Я здороваюсь с ней за руку и представляю Николь и Марка. – Большое спасибо, что позволили нам вторгнуться в ваш дом.

– Если честно, я в восторге от этого! Донна Бранка сказала, что фотографии попадут в вашу книгу. Круто, что на ее страницах будет мой дом! – Жестом она приглашает нас войти. – Дети уехали на день к подруге, так что они не будут путаться под ногами. Дом полностью в вашем распоряжении.

– Прежде чем внести оборудование, я бы хотел пройтись по комнатам, – говорит Марк. – Для начала надо взглянуть на освещение.

– О, разумеется, ведь вы, фотографы, все время думаете о свете!

Вслед за хозяйкой Николь и Марк входят в прихожую, а я задерживаюсь на веранде – зайти внутрь я пока не готова. Их голоса замирают где-то в глубине дома, а я прислушиваюсь к шелесту ветвей на ветру, далекому шуму волн, разбивающихся о камни, – ко всем тем звукам, которые внезапно возвращают меня в прошлое лето. И только сейчас я понимаю, как сильно скучала по этой симфонии… Мне хотелось бы пробуждаться утром под плеск волн. Мне не хватает пикников на пляже и аромата диких роз на тропе, вьющейся по утесу. Просыпаясь в своей бостонской квартире, я слышу звуки улицы и вдыхаю выхлопные газы, а остановившись на тротуаре, вижу под ногами асфальт, а не мох. Бросив взгляд на открытую дверь, я думаю: «А может, мне вовсе не стоило уезжать от тебя?»