Призрак музыки - [15]

Денис смягчился. Он сразу простил ее, эту чужую тетку в милицейских погонах, потому что теперь она разговаривала только с ним и задавала ему вопросы о том, чего сама не знала. Она тем самым признала его первенство и превосходство. И он готов был сейчас часами рассказывать ей о том, что такое атрофия зрительного нерва и к чему она ведет. Ведь он так много знал об этой болезни.

– Пока неизвестно, – ответил он. – Это становится понятным только годам к двадцати пяти, когда полностью заканчивается формирование организма. Если, конечно, к этому времени человек не теряет зрение полностью. У Артема в последние два года состояние не ухудшается, так что надежда есть, хоть и небольшая.

– Пусть не видят глаза, как прежде. Суть не в зрении, а в надежде, – задумчиво проговорила Каменская.

– Как вы сказали? – встрепенулся Артем.

Его глаза загорелись, он повернулся на своем вертящемся стульчике, на котором сидел перед роялем, и стал крутить головой, чтобы поймать Каменскую в то узкое поле, в котором еще мог что-то видеть.

– Это не я сказала.

– А кто?

– Ирина Астапкина, поэтесса и певица. Не слыхал?

– Нет. Я в современном искусстве не разбираюсь.

– И даже не интересуешься?

Денису не понравилось, что разговор опять шел как-то мимо него, словно его здесь и не было. Надо это исправить.

– Артему неинтересна современная эстрада, – строго сказал он. – Он классику любит.

– Что ж, это похвально. Но это вовсе не означает, что не нужно интересоваться другими течениями. А вдруг в них обнаружится то, что тебе понравится?

Денис собрался было ответить что-то грубое насчет того, что нечего им указывать, чем интересоваться, но Каменская внезапно сама перевела разговор на другое:

– Значит, договорились, Артем? Мы сегодня вечером выпускаем на свободу человека, которого подозреваем в убийстве собственной жены. Мы думаем, что он не сам взорвал машину, у него был сообщник, и мы надеемся, что он захочет найти его и предупредить об опасности. Мы скажем ему, что есть свидетель, который видел и хорошо запомнил того человека на скамейке. Твоя задача – постараться не вступать в контакт с незнакомыми людьми, а если такое случится, не подавать виду, что ты плохо видишь. Я очень надеюсь, что твой друг тебе в этом поможет, во всяком случае, лучше вам все время ходить вдвоем.

– Мы и так все время вдвоем, – резко бросил Денис.

– И прекрасно. И еще одно. Пока мы не поймаем преступника, воздержись от упражнений с шариком.

– Почему? – удивился Артем.

– Потому что это очень яркая твоя примета. Тот человек на скамейке не обязательно хорошо разглядел твое лицо, зрительная память не у всех развита, и твою внешность он может и не вспомнить. А вот шарик он наверняка увидел и запомнил. Во всяком случае, мы тебя нашли именно по этой привычке играть с шариком, тебя запомнила продавщица, у которой ты покупал воду.

– Артему нужно тренировать пальцы, – снова встрял Денис. – И вообще, ему нужно все время что-нибудь крутить в руке. Это помогает ему сосредоточиться.

Каменская встала, и Денис с неудовольствием отметил, что она почти одного с ним роста, ну, может, чуть ниже, буквально на пару сантиметров. А с каким удовольствием он посмотрел бы на нее сверху вниз.

– И все-таки я попрошу вас обоих быть внимательными к тому, что я сказала. Если уж Артем согласился нам помочь, то вам придется прислушиваться к нашим советам. Не выносите этот шарик из квартиры, так будет лучше.

* * *

Начиная с утра понедельника, когда муж вернулся с дежурства, и до утра среды Ольга Ермилова твердила себе, что будет честной женой, если Михаил сумеет ее простить. Однако звонок Георгия заставил ее забыть обо всех данных обещаниях.

– Где ты? – спросила она сразу, едва услышав его голос.

– На улице. Меня только что выпустили.

– Значит, они поняли, что ты ни в чем не виноват?

– Да нет, выпустили под подписку. Надо заниматься похоронами, я все-таки муж, а в милиции у нас большие гуманисты сидят. Оля, ты можешь со мной встретиться?

– Где и когда?

– Прямо сейчас.

Конечно, она тут же побежала к старшему администратору отпрашиваться с работы и уже через полчаса сидела на длинной полукруглой скамейке возле памятника Пушкину. Георгий подошел через несколько минут. Лицо его было осунувшимся и небритым, под глазами залегли темные круги. Он молча поцеловал ее в щеку и сел рядом, глядя в сторону.

– Как ты? – спросила Ольга, не зная, с чего начать.

– Сама не видишь? Хорошего мало.

Георгий показался ей в этот момент чужим и незнакомым, и Ольге стало страшно. Почему она так уверена в его невиновности? А вдруг?.. И в глаза не смотрит, отворачивается.

– Скажи… – Она запнулась.

– Что?

– Ты знаешь, кто это сделал?

– Понятия не имею, – он пожал плечами. – А ты что, думаешь так же, как этот придурок следователь? Думаешь, я убил жену, чтобы имущество не делить?

– Что ты, что ты, – торопливо заговорила она. – Я так не думаю, я верю тебе. Я знаю, что ты не убивал Елену.

– Вот именно. Меня в любую минуту могут засадить обратно в камеру, и вся моя надежда только на тебя. Ты должна мне верить, слышишь, Оля? Ты должна мне верить и помочь.

– Конечно, конечно, ты только не волнуйся, – Ольга ласково взяла его за руку. – Я все сделаю. Ты только скажи, что я должна делать.