Призрак киллера - [11]

— У вас свободно? — вдруг послышался над головой женский голос. Щелкунчик вздрогнул от неожиданности и весь собрался. Тут главное — не нахамить в ответ и не привлечь к себе тем самым внимание. Ну что за манера у людей подсаживаться к посторонним, когда есть свободные столики? Зачем это надо? Как прочно вбили коммунисты в головы русского народа идею коллективизма… Обязательно надо тесниться друг к другу и толкать локтями соседа… Тьфу ты, пропасть…

Щелкунчик медленно поднял голову и онемел. Перед ним с чашкой кофе в руках стоял молодой парень. Неужели это он говорил только что женским голосом?

— Можно присесть? — кокетливо повторил парень и, не дожидаясь ответа очумевшего Щелкунчика, сел рядом с ним.

Парню было лет двадцать пять, он был красавчиком, высокого роста, с серьгой в ухе. Одет, наверное, модно, хотя Щелкунчик не мог сказать этого наверняка. Он не слишком разбирался в моде, она ушла далеко вперед, а отставной майор остался позади.

Сам Щелкунчик был и оставался щеголем, но его щегольство носило традиционный характер. В его представление о красоте и приличии в одежде непременно входил хороший костюм с отглаженными брюками, начищенные ботинки, свежая сорочка и строгий, аккуратно завязанный галстук — скромненько и со вкусом. Весной и осенью Щелкунчик непременно носил шляпу, надетую ровно, чтобы середина полей приходилась точно по середине носа, как козырек у офицерской фуражки…

«Джинсовая культура» прошла мимо Щелкунчика. Пока его сверстники спорили, какие джинсы более модны — «Вранглер» или «Ливайс», Щелкунчик водил в атаки сначала взвод, потом роту, а потом батальон мотострелков. Он отвечал за снабжение, за боезапас, за состояние вооружения, за боевой дух, дисциплину, транспорт… Одним словом — за жизнь и смерть десятков людей. Ему было как-то не до джинсов.

Щелкунчик неприязненно взглянул на нежданного соседа, который, видимо, чувствовал себя здесь вольготно, как старинный посетитель.

— Вы тут первый раз? — спросил он, обращаясь к Щелкунчику. Тот смерил непрошеного собеседника взглядом и ничего не ответил, давая понять, что не собирается вступать в разговор. Но соседа это нисколько не остановило.

— Этот кофе такой крепкий, — жеманно сказал он. — От него так сердце стучит… Вы себе представить не можете… Хотя от чая, говорят, цвет лица портится…

Смотреть на этого типа с женским голосом и странными жеманно-кокетливыми манерами было противно, и Щелкунчик постарался отвернуться. Но не тут-то было.

— Вы не смущайтесь, — сказал собеседник. — Вы чувствуйте себя, как дома. Тут все свои, очень мило, вы себе представить не можете…

С этими словами парень сделал какое-то движение рукой под столом, и Щелкунчик с изумлением почувствовал, как чужая рука легла на его колено. Вот дивно-то. Рука парня полежала пару секунд на колене Щелкунчика, помяла его, а потом медленно поползла вверх…

Лицо парня при этом приобрело специфическое выражение — задумчивой сладострастности. Никогда прежде Щелкунчику не доводилось не только испытывать подобные вещи на себе, но даже быть таковому свидетелем. Он был настолько ошарашен, что даже не сразу решился предпринять какие-то шаги.

А правда, как поступить в таком случае? Что нужно сказать? Закричать: «Пошел вон, педераст!»? Но это грубо и некультурно. Кроме того, привлечет ненужное внимание. Бить его по лицу? Но ведь не за что… Человек добросовестно предлагает свои услуги, он же не виноват в том, что родился уродом…

— А ну, убери быстро руку, — обернулся Щелкунчик к парню и посмотрел на него так, что тот словно протрезвел.

— Ты чего? — забормотал он, теряя весь свой имидж и быстро переходя от женского голоса к обычному. — Ты чего, в натуре, а? Не хочешь, что ли? Так я ж не знал, что ты ненормальный…

— Кто ненормальный? — тихо, но внушительно спросил в ответ Щелкунчик. — Кто ненормальный? Ты или я?

Наступила пауза, за время которой парень убрал свою руку и даже отодвинулся от Щелкунчика. Видимо, то, что произошло, было неожиданно для них обоих…

Наконец парень пришел в себя и сказал растерянно:

— А чего ты тогда сюда пришел и сел? Сказал бы сразу, что ты не как все… Я бы и не полез к тебе, раз ты такой…

Парень выглядел даже обиженным. Он не был готов к такому повороту событий. Не как все… Ха-ха-ха, это сильно сказано. Щелкунчика резанули эти слова, ведь в сексуальном смысле он как раз всегда считал себя в полной норме, как раз как все.

И тут он оглянулся по сторонам, и вдруг его пронзила запоздалая догадка. Ему с самого начала что-то показалось странным в этом месте, только он не мог понять, что именно. Ему казалось, что это нечто неуловимое. Но нет, все оказалось весьма просто и прозаично. Тут не было женщин, ни одной, кроме девушки за стойкой, которая разливала кофе и напитки. Все посетители были мужчинами.

Так вот оно что! Вот отчего они сидят такими небольшими группками и так тихо разговаривают, доверительно прижавшись друг к другу! Это кафе для педерастов!

Конечно, приходилось слышать о том, что бывают такие заведения, но ведь никогда не предполагаешь, что можешь попасть в одно из них. Хотя, что тут такого удивительного — на вывеске ведь такое не пишется. Как и на лбу у педераста не написано о его сексуальной ориентации… Хотя и не про каждого это скажешь, вот у парня, севшего к Щелкунчику, как раз все было написано на лице…