Призрачные рощи - [2]

Будучи человеком, знающим наших богов-хранителей лично, скажу прямо: Культ Жаркого Пламени катастрофически ошибается в своих постулатах. Но если люди хотят танцевать – пусть танцуют! Голой попой в чаще сложно кого-нибудь оскорбить.

– Вы сказали «во-первых», – напомнила я свидетелю. – А что во-вторых?

– А во-вторых, две ночи назад над рекой пронесся страшный вопль. Я сначала не среагировал: мало ли, может, он так поет, идиотина? Но сегодня утром я отправился на рыбалку и увидел, что лодка лепрекона стоит у его островка, привязанная. А ведь он бы без нее никуда не делся! Вот тогда я в Шолох птичку и послал.

Пока я пыталась понять, что же такое «утро» для фермера, если к нам в департамент его жалоба поступила уже в пять тридцать, Полынь успел полюбовно договориться с вайтами и освободиться от их навязчивого внимания.

Куратор прочел им краткую, но емкую лекцию о соблюдении личного пространства. И, судя по тому, как осторожно духи зависли в полуметре от Ловчего, они впечатлились. Теперь даже крылышками, кажется, не шевелили. Просто смущенно висели, и все: прерогатива потусторонних.

– Что ж, – сказал Полынь. – Покажите, где живет ваш сосед. И одолжите лодку, пожалуйста.

* * *

Золотая паутина солнечных зайчиков дрожала на реке. Нежно-зеленые ветви плакучих ив стелились вдоль берегов, как русалочьи волосы. Тихое жужжание вайтов навевало сон: духи воздуха все-таки увязались за нами и теперь, полные обожания, вились вокруг нас, вырисовывая сердца.

Мы вдвоем сидели в очаровательной лодке-плоскодонке. Лучи солнца приплясывали на плотной шелковой ткани наших плащей-летяг: моем бирюзовом и темно-фиолетовом – Полыни. Было достаточно жарко для первого весеннего месяца, даже с учетом того, что климат в Лесном королевстве куда приятнее, чем в соседних странах. Уже в феврале у нас начинается цветение, а к концу марта, как сейчас, Шолох и вовсе полон красок. И не только в природе. Так, на моих скулах уже переливался персиковый румянец – предвестник загара, в волосах появлялись более светлые рыжие пряди, да и Полынь казался особенно ярким – отдохнувшим и благополучным, что было удивительно с учетом нашего сегодняшнего слишком раннего подъема.

Догребя до середины реки, Полынь бросил весла и позволил течению мягко потащить нас вниз, к югу – туда, где минут через пятнадцать должен был появиться островок с хижиной лепрекона. А пока Ловчий деловито достал из сумки стопку бумаг с ведомственными гербами в углах.

Тина́ви из Дома Страждущих.

Характеристика сотрудника,

рекомендованного к повышению, —

гласила шапка документа. Первые страниц двадцать уже были густо исписаны летящим, с резким наклоном почерком Внемлющего.

Сейчас Полынь открыл двадцать первую и стал что-то строчить, прикрывая текст шелками хламиды. Легкая полуулыбка, притаившаяся в уголках губ куратора, и долгие взгляды в мою сторону – ну о-о-очень задумчивые – вызвали у меня нервный тик.

– Небо голубое, Полынь! – наконец не выдержала я, своим криком спугнув лягушку на ближайшей кувшинке. – Ну зачем ты всегда пишешь мою характеристику при мне? Это же пытка какая-то, честное слово!

– А может, я боюсь без тебя потерять вдохновение? – прищурился он.

Черкнул еще одно слово и вдруг вслух хохотнул – всего один раз, но очень уж злодейски.

– Да что там такое?! – Я сиганула вперед по лодке.

Нас качнуло, вайты прыснули прочь, жужжа и посвистывая.

Полынь отдернул руку с бумагами назад, угрожающе опустив их к речной воде. Другую руку он эдак утешающе положил мне на плечо – заодно не позволив грохнуться – и покачал головой:

– Нет. Я не могу тебе этого показать, сама знаешь: правило департамента.

– Почему ты следуешь правилам только тогда, когда тебе это выгодно? – насупилась я.

Коллега с сожалением развел руками: ну вот так получилось. Грешен, Тина́ви, грешен. Увы.

Я вернулась на место и оставшееся время речной поездки завороженно следила за тем, как Ловчий заполняет характеристику – загадочный рассказ о моей работе, сильных и слабых сторонах, а также профессиональных перспективах на его, куратора, взгляд.

Я сопела. Он ржал.

Так мы развлекались уже несколько месяцев, с тех самых пор, как закончились стандартные полгода моей стажировки в департаменте Ловчих.

Если что, Ловчими в Шолохе называют детективов по делам чужестранцев и представителей иных рас. Убийства и кражи, авантюры и таинственные исчезновения – вот классика нашей жизни. Кроме того, мы в отделе занимаемся всякими чуть более скучными делами вроде миграционных документов. И тайно следим за некоторыми гостями королевства. А других гостей – высокопоставленных – сопровождаем открыто, как телохранители.

Первые полгода в карьере каждого Ловчего – это тестовый период. Стажировка, во время которой тебя приписывают к кому-то из старших сотрудников ведомства. Ты помогаешь им во всем, даже можешь решать дела самостоятельно, – но ты все равно «малек», и твой куратор отвечает за тебя головой.

Если ты с успехом прошел стажировку, то тебя автоматически повышают до Младшего Ловчего. При взаимном желании ты можешь продолжить работать вместе с бывшим куратором. Если стажировка не удалась, с тобой попрощаются.