Призрачные дороги - [42]

Вэлвиль сплюнул:

— Шавка блохастая…

Пока Вэлвиль и Эли возились с оборотнем, Яир с драконами успел проверить остальные коридоры.

— Чисто, — уверенно кивнул маг, отвечая на безмолвный вопрос командира.

— Тащите падаль наружу. Надо сжечь, — приказал Грэзу. Оставлять оборотней в подземелье до прихода воронов было неразумно. Кто знает, вдруг тела способны доползти до своих голов?

Эли первым схватил за ухо волчью башку и пошел к лестнице. Некогда было отдыхать и рассиживаться, драконов ждал следующий двор, свободный от знака "проверено".

— Вы, — ткнул пальцем Грэзу в первую тройку, — стоите на страже. Вдруг полезут через черный ход. Остальные со мной!

Эли решительно подошел к добротной, окованной железными полосами двери и выбил ее пинком. Вторая дверь скрывала уходящую вниз лестницу и стояла открытой настежь. За ней царил непроглядный мрак. Людей не зря назвали "боулу" — они как крысы, устроили гнезда глубоко под землей, ближе к дому своего господина, попрятались от священного света Хегази. Никто из добрых существ такого бы в жизни не сделал! Как не потерпел бы рядом с собой нежить. И уж конечно, не стал бы ее разводить!

Едва спустившись, Грэзу понял, что может не справиться с задачей — дом оказался просто огромным. Лестница вывела на верхнюю галерею, из которой лучами расходились коридоры с комнатами. При желании, в подобном доме можно было разместить целый майдж. — Надо подмогу звать. Одни не осилим, — оглянулся Грэзу на Яира.

Маг, задумавшись, прикусил губу:

— Погоди. У меня тут есть кое-что.

Снял с ожерелья на груди одну из круглых бусин. Пошептал, подышал, покатал в руках и кинул на пол. Бусина превратилась в шарик света. Он, повинуясь жесту создателя, послушно отправился в ближайший коридор.

— Мы так жульничаем, когда в прятки играем, — мальчишка растянул в довольной улыбке губы.

Грэзу резануло слух слово "играем", он окинул товарища внимательным взглядом и вздохнул: правильно Рои сказал, птенец желторотый и есть!

Вскоре огонек вернулся.

— Этот чист! — уверенно объявил маг и сделал пасс в сторону другого коридора.

Буквально через десять минут сирин нашли ответвление, в комнатах которого кто-то прятался: шарик вернулся, сияя разноцветными всполохами. Он подпрыгивал на месте, словно от нетерпения, совсем как живой.

Грэзу прикрылся щитом и быстро скользнул следом за "разведчиком", не замечая, что губы свело судорогой оскала. Рядом тенью держался Вэлвиль.

А шарик уже подскакивал у последней двери. Эли дождался, пока Яир скатает клубок из заклинаний, и вышиб ее. Драконы ворвались, готовясь убивать, но даже одержимость воинов Борра отступила перед открывшейся картиной: в комнате прятались женщина и подросток немногим младше Яира. Скорее всего — мать и сын.

Женщина прижала к себе мальчишку, глядя на сирин круглыми от ужаса глазами. Она даже присела, совсем как испуганная птица, словно надеялась в следующее мгновение оттолкнуться и улететь. Мальчишка и вовсе казался неживым: глаза были пустые, остекленевшие, как у мертвого.

Впервые с начала войны Эли растерялся. В конце концов, он опустил меч, решив оставить людей в живых: пусть дожидаются жрецов и приносят клятву. Все равно Борру не будет радости от душ таких слабых врагов!

Не зная, как донести смысл своего решения до боулу, юноша махнул рукой — мол, не бойтесь — а в следующее мгновение пожалел о своей жалости: мальчишка, вывернувшись из рук матери, попытался проткнуть врага длинным ножом.

Эли убил нападавшего раньше, чем сообразил, что делает — тело привычно среагировало на угрозу. Боулу еще успел дотронуться рукой до рассеченной шеи и посмотреть на собственную кровь, прежде чем рухнул лицом вперед. Женщина упала на колени рядом с умирающим, завыв, как животное. Так выли женщины в Гизе, узнав про Восточный Зиф.

На мгновение Грэзу почувствовал себя самым обычным убийцей. Но сделанного было не исправить, и он попятился, чтобы уйти, не брать на душу еще одну ненужную смерть. Вот только боги рассудили по-другому.

Женщина неумело схватила нож и кинулась на Грэзу, пытаясь то ли зарезать, то ли выколоть ему глаза. Юноша отпихнул сумасшедшую бабу щитом, но та оказалась хуже клеща — бросилась снова. Боулу не боялась смерти. Она хотела только одного — дотянуться до убийцы сына.

Юноша почувствовал себя очень нелепо и обозлился: милосердие не пошло боулу впрок. Эли с товарищами приходилось пятиться от женщины, наседавшей, как бешеная собака. Даже когда Грэзу отобрал у нее нож и врезал по щеке, пытаясь если не привести в себя, то хотя бы испугать, это не помогло. Боулу только выть перестала. Зато теперь она шипела и изрыгала проклятия, продолжая тянуться к его лицу скрюченными пальцами. А когда все оказались в круглом зале, откуда брали начало коридоры, вдруг торжествующе вскрикнула и метнулась к стене, на которой висела длинная железная трубка. Но тут женщину опалило огненным шаром.

Грэзу оглянулся, за его спиной стоял Яир.

Сокол был бледен, но голос прозвучал решительно:

— Там руны какие-то. Не стал рисковать.

Чувствуя одновременно стыд и облегчение, Грэзу кивнул. Облегчение от того, что не от его руки пала женщина, стыд — потому что именно Эли должен был ее убить и не вешать эту тяжесть на плечи мальчишки.