Призрачные дороги - [145]

Наконец Грэзу понял, что его встревожило! Озеро!!! Гладкая вода походила на жидкое серебро, стоящее огромных денег, или — на зеркало, которое прикрывало бездонную яму. Дрожь, охватившая Грэзу при одном лишь взгляде на озеро, не имела ничего общего со страхом. Способностей дракона хватило понять, насколько оно непросто. Это была та самая тайна, о встрече с которой когда-то так мечтал Эли Ни. Даже сейчас он поймал себя на мысли, что нестерпимо хочет опуститься на скалистый берег и прикоснуться к гладкой поверхности.

Драконы кружили над городом очень долго. Рассматривали, запоминали, подсчитывали, пытались разглядеть скрытое. Все! Сколько аркбаллист на стенах; где стоят часовые; сколько из них людей, а сколько вампиров — последних легко было узнать по быстрым, ловким и точным движениям. Когда город нежити буквально вплавился в память, Рои повернул назад. К лагерю подлетели засветло. Вэлвиля уже поджидали чернила и хорошо выделанная телячья шкура — от парня требовалось нарисовать карту. Остальные разведчики встали рядом, и едва на шкуре появился ломаный контур городских стен, начали лезть с советами.

— Вэлвиль, ты у восточной стены башню пропустил!

— А чего ворота с северной не указываешь? И граница поля не здесь проходит!

— С западной стены у озера площадку нарисуй.

— Чаще всего упыри лезли вот из этих дверей!

В конце концов "художник" не выдержал, обложил всех ругательством высотой с Небесный храм и гаркнул:

— Грачи были вашими предками, а не Сирин! Чего галдите под руку?!

Рои поддержал подчиненного:

— Грэзу, уйми своих.

Мрачного взгляда Эли хватило, чтобы драконы моментально заткнулись — командир пятого стило бил редко и только за дело, зато от души, так что второй раз под кулак попадать желающих не находилось. Убедившись, что его солдаты заняты делом, Грэзу отправился к костру за ужином для себя и друга. Маг, заменивший Яира, ел отдельно. Как ни пытался убедить себя Эли, что тот не виноват в пропаже побратима, а душа к соколенку не лежала. Все-то он делал не так: глядел слишком дерзко, говорил громко, а то и вовсе — молчал не вовремя. На самом деле Грэзу с Вэлвилем просто не хотели даже мысленно заменять побратима, хлебавшего с ними походную кашу с первого дня войны. Невозможного, слишком доброго и сующего свой нос куда не надо мальчишки.

Грэзу принес котелок, аккуратно отодвинул в сторону шкуру и приказал:

— Ешь, пока не остыло, успеешь доделать. Все одно лошадникам не меньше суток до нас добираться.

Вэлвиль бросил перо, потянулся; играя, по-молодецки повел из стороны в сторону сильными плечами:

— Вот уж не думал, что снова придется пальцы чернилами пачкать!

Забрал из руки друга ложку, осторожно, у края зачерпнул густую похлебку и зажмурился от удовольствия:

— Дичина-а-а…

Эли не удержался от улыбки: несмотря на то, что Вэлвиль вырос в знатном роду, он ни разу не позволил себе проявить недовольство простой пищей. Первым подставлял котелок, и первым же приканчивал его содержимое.

После ужина Грэзу потянуло в сон, однако прежде чем устроиться, юноша отвел в сторону сотника и высказал ему подозрения насчет летающих механизмов.

Рои в ответ угрюмо кивнул:

— Пойду, сообщу командиру. Пусть разбираются, кто их будет ловить.

Расставшись с сотником, Грэзу проверил, как устроились воины его стило, и прошелся вместе с магами по границе контуров. Пустошь уже показала свой недобрый оскал. Последняя ночь неожиданно обернулась для Грэзу многоглазым чудищем, затаившимся в ожидании подходящего момента для нападения: позвоночник кольнуло холодными иглами, невесть откуда потянуло тленом. Звезды в ответ на опасность тут же стали похожими на глаза, шарящие по земле жадным взглядом. Это замерли в ожидании жертвенной крови небесные воины Борра. Грэзу видел, как застилают небо рваными облаками крылья бога, слышал их хлопанье, чувствовал прикосновение. А еще дракону, как в Сырте, чудились далекие голоса, которые сплетались в музыку. Музыку, полную криков, стонов, смерти, пения труб и грохота барабанов. Сначала Грэзу решил, что все-таки сходит с ума, но вскоре заметил, что Вэлвиль тоже прислушивается к чему-то с болезненным вниманием. Заметил, и принял новые ощущения как должное. "Я тоже слышу" — прошептал Эли на ухо приятелю. Вэлвиль в ответ испуганно вздрогнул, но тут же справился с собой: "Это меняет дело" — и полез за фляжкой.

Утром дозорные нашли недалеко от лагеря следы крупных собак. Очень крупных. От них тянуло все той же мертвячьей сутью.

Грэзу зло сплюнул — всю зиму просидели на задницах! Дали Ансуре время наплодить кровожадное отродье! Недаром же врут, что Зверю достаточно выпустить гнусное семя в воздух, чтобы обычные животные разродились зубастой мертвечиной. Грэзу вспомнил стада у стен крепости нежити, с отвращением передернул плечами — вот мерзость-то — и вернулся в палатку к Вэлвилю. Он почти закончил работу. Тут же втроем, вместе с сотником, проверили рисунок, а потом Рои его унес. Остаток ночи Эли провел у костра. Несмотря на усталость, сон не шел: ночь в придачу к глазам обзавелась голосами: тоскливыми, голодными, продирающими до костей. Пустошь не удержалась от соблазна напомнить сирин о том, на чьей они земле.