Призрачная вагина - [11]

Я не извинился.

— Как ты думаешь, почему он так расплавился?

— Кто знает, — ответила она. — Может быть, он просто не подходил для этого мира.

— Похоже, все было в порядке, пока я не разбил ему голову, — сказал я.

— Может быть, так умирают люди из материнского мира, — предположила она.

Некоторое время мы смотрели на лужу трупа.

— Ты собираешься сегодня сказаться больной? — спросил я.

— Нет, — сказала она. — Не могу.

— Тогда давай поспим, — сказал я.

К счастью, никто из нас не должен был идти на работу до полудня. Мы свернулись калачиком в постели без одеяла. Она обняла меня, как плюшевого мишку, как всегда, и заснула у меня на лбу. Моя рука была прижата к ее животу, вероятно, вдавливаясь в облака крошечного мира внутри нее.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Стейси ушла до того, как я проснулся.

Мы не включали будильник. И я опоздал на автобус. В центре города Пончик действительно набросился на меня за мою свежевыбритую голову.

— Я наполовину еврей, — сказал я ему.

— Как и Адольф Гитлер! — выпалил он.

Я отдал ему остатки своего громадного буррито, чтобы он оставил меня в покое. Слишком больно, слишком тяжелое похмелье, слишком поздно возиться.

Когда я добрался до колл-центра и сел за компьютер, как будто я пришел вовремя, а не опоздал на два часа, я понимал, что мне действительно не стоило беспокоиться о том, чтобы прийти сегодня. От меня все еще несет сексом, даже после душа. Голова раскалывалась. Я выглядел так, будто ввязался в драку.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал мне Чаз, натягивая штаны выше пупка.

Он безумно гиперактивный толстяк, который всегда приглашал меня на караоке-вечеринки.

— Да, — ответил я.

— Похоже, ты катался на скейте, — сказал он. — В средней школе я был неплохим скейтбордистом. Мы должны как-нибудь покататься на скейтах.

— Конечно, — ответил я.

Он просто стоял и улыбался мне, переминаясь с ноги на ногу. Я проигнорировал его, включил компьютер и вошел в очередь. Я едва мог шевелить пальцами. Они опухли. Грязь забилась под ногти. Из-за большого струпья на ладони мне было трудно сомкнуть пальцы. Мои кисти были очень бледные, за исключением пальцев, которые почему-то были темно-красные, как будто я отключил кровообращение в костяшках. Обесцвеченная кожа выглядела странно. Это было не очень больно, но очень чувствительно, когда я печатал на клавиатуре. Чаз все еще стоял там, возясь с чем-то за моим компьютером.

Я набрал номер Стейси до того, как позвонил клиент. Ее подруга Лиза сказала, что сегодня она не пришла на работу. Она заболела. Она удивилась, почему я не знаю.

Это был самый трудный день с тех пор, как я выпил накануне вечером пятую часть «Джека Дэниелса» и пришел всего с тремя часами сна.

Стейси не было дома, когда я пришел. На кухонном столе лежали пакеты с продуктами. Записка, что она вернется позже. Я снова принял душ. Попробовал смыть грязь с ногтей, без особого успеха. Мои покрасневшие пальцы были очень чувствительны под горячей водой. Да, они сильно ушиблись. Завтра им, наверно, будет еще хуже, а эта дерьмовая работа в колл-центре требовала быстрого набора текста, пока клиенты на линии. К черту их.

Я съел «горячий конвертик» и ждал, когда Стейси вернется домой, но устал сидеть на диване и смотреть ужасных комедиантов в «Comedy Central», которые больше говорили о своих хромых политических взглядах, чем рассказывали шутки. Я пошел в спальню, прилипая ногами к остаткам скелета, и заснул.

Я слышал, как Стейси вернулась домой около трех утра. Я вылез из постели, гадая, где она пропадала. У нее была куча пакетов с покупками, которые заполнили пол в гостиной.

— Ты должен вернуться, — сказала она.

Я так не думаю.

— Что все это значит? — спросил я.

— Припасы, — ответила она.

— Где тебя черти носили весь день?

— Искала это, — сказала она, роясь в сумке, чтобы достать пачку сигарет. Затем она открыла другой пакет, достала газетный сверток и вручила мне, как подарок на день рождения. Я развернул его. Это был пистолет.

— Ты сможешь сражаться с ними, — сказала она.

— Сражаться с кем? — спросил я.

— Со скелетами, — ответила она. — Если они будут доставлять неприятности.

— Я туда не вернусь, — сказал я.

— Ты шутишь? — сказала она. — Это самая захватывающая вещь, которая когда-либо случалась со мной. Возможно, самая захватывающая вещь, которая когда-либо случалась с каждым. Ты будешь моим исследователем. Ты нарисуешь для меня карту мира.

— Что?

— И я напишу об этом книгу, — сказала она. — Стив, я наконец-то поняла, чего хочу от жизни. Я знала, что была причина, почему я была особенной. Вот к чему я шла все эти годы.

— Я не такой авантюрист, как ты, — сказал я.

— Не волнуйся, — сказала она. — Тебе просто нужно зайти немного дальше, чем в прошлый раз. А завтра ты сможешь пойти немного дальше. А потом еще немного и так далее. В конце концов, мы можем собрать команду, чтобы сопровождать тебя.

— Ты с ума сошла? — спросил я ее. — Команду? Что, ты собираешься пригласить спелеологов и раздвинуть для них ноги?

— Ты не воспринимаешь это всерьез, — надулась она.

— Я отношусь к этому очень серьезно, — сказал я. — Мне кажется, ты не слышишь, что говоришь.

— Такой шанс выпадает раз в жизни, — сказала она. — Это опасно, но риск того стоит.