Призрачная - [18]

— Выжженные поселения?

— Да. Нынче смутное время, Мара. Наш достопочтимый государь решил оттяпать себе ласый шматок из соседнего государства… А, может, и наоборот, сюда, на окраину слухи доходят весьма искаженными. Во всяком случае, второй монарх тоже воспринял идею подживиться плодородными землями соседа с превеликим энтузиазмом и вот уже полгода они собачатся, потихоньку паскудя ближайшие к границе земли, в том числе и земли Ермолая, то есть графа.

— Поэтому он хотел поговорить с начальником гарнизона?

— Угу. Ребята недавно вернулись с северных границ. Привезли новости.

Несвойственная моему спутнику разговорчивость завораживала. Я слушала его речь затаив дыхание, боясь лишний раз пошевелиться и спугнуть так редко посещающее Мглатиорга благодушие.

— Что-нибудь ещё?

— В смысле?

— Ну, может вы хотите узнать что-нибудь ещё? — насмешливые нотки в голосе управителя мигом поубавили моё желание продолжать беседу: в пасть к тигру лезут только укротители или самоубийцы…

…Перелив птичьих голосов волной прокатился по лесу, приветствуя народившийся день. Загомонили куры, заблеяли козы, требуя внимания хозяйки. Просыпалось Приграничье, начиная новый день в точности копируя вчерашний или позавчерашний: всё так же ребятня бежала к речке, удить рыбу, всё так же паслись коровы на лугу, охраняемые бдительным пастухом, всё так же хрюкали свиньи за деревянными штакетниками.

Из крайней лачуги выскочила небольшая чумазая девчурка с всклокоченными волосами, волоча прохудившееся лукошко, и дёрнула к лесу.

— Здрасте, дядюшка Деметрий!

Встреченный по пути бородатый мужик с располосованной когтями щекой шарахнулся от маленькой "родственницы" на другой конец дороги, попутно осенив себя крестом.

— Уф, пронесло, — отирая со лба пот, пробасил он, когда девчонка исчезла в хаще леса. — Ведьмово отродье! Ещё б чуть-чуть и сглазила, змея.

Полуденная жара загнала людей в избы, только детвора удирала к запруде, уподобляясь морским чёртиком и водяным, разбиваясь на противоборствующие кучки и целыми днями перебрасываясь надутыми лягушками. Сегодняшняя битва была нарушена появлением тёмноволосой девчурки, вышедшей из леса с небольшим вяхирем в руках. Птица встопорщила перья, недовольно посматривая на словившую её малютку.

— Гляньте-ка, наша ведьмачка решила сделать мне подношение! — младший сынишка головы, мальчонка лет девяти, неожиданно возник прямо перед малышкой в компании нескольких своих дружков. — Отдай птицу. — Его рука властно потянулась к нахохлившемуся голубку. Девчонка проворно заложила руку за спину, сверкая на неприятеля большими серыми глазищами.

— Не отдам!

— Ребята? — мальчишка деланно зевнул, отходя в сторону и уступая дорогу своей свите. Он давно привык к тому, что вся ребятня его боится и уважает, но эта малявка ни в какую не хотела признавать авторитетов, за что частенько бывала бита… особенно в последний месяц. Цепляться к ней по любым пустякам вошло у него в привычку, а она ещё и давала повод.

Девочка не успела и пискнуть, как ей скрутили руки и бьющийся голубок оказался у сына головы.

— Отдай! — потребовала она, стараясь вырваться из цепких рук его помощников.

— Будешь пищать, притоплю в речке, — предупредил пацанёнок, любуясь курлычущим трофеем.

Но девочка не угомонилась. Она молча пыталась высвободиться и отобрать принадлежащее ей силой. Понаблюдав за ней несколько минут, мальчишка гаденько усмехнулся, подошёл поближе, протянул птицу к самым её глазам.

— Хочешь забрать гулю себе? — Девочка утвердительно кивнула, сверкнув ртутными глазками. Сильные мальчишечьи пальцы вжались вяхирю в бока. Голубь затрепыхался, стараясь избавиться от сжимающей клетки. Ещё миг, вторая рука подцепила птичью голову, резко крутанула и голубок безжизненно обвис.

— Забирай, мне дохлятина ни к чему, — царственно велел издеватель, бросая тельце под ноги застывшей девчонки. — А для тебя самое то — как раз под стать твоей мамочке-ведьме! Такой же дохлой!!!

Оставив её одну, мальчишки направились обратно к речке, где за ними наблюдала вся сельская ребятня. Неожиданно девчонка повернула в их сторону посеревшее лицо, прищурилась и спокойно, очень по-взрослому, сказала:

— Когда-нибудь я выросту и убью тебя, Никанор, и только в последний миг ты поймёшь, как сильно я тебя ненавижу. И все вы, вы все умрёте когда-нибудь. А я останусь. Вот тогда и посмотрим, кто засмеётся последним.

Её гнали до самого дома всей стаей. Единственным желанием каждого было выбить из паршивки дух, чтоб не смела впредь ляпать языком. Она вбежала в дом, но он не спас её — разозлённая свора маленьких волчат не заметила преграды и ввалилась следом за ней, зажала в углу и принялась пинать.

— А ну, прекратить произвол! — из соседней комнаты вышел седовласый невысокий старец, одетый в хламиду — непривычно свежую и чистую для такого обшарпанного домишки. Он обвёл взглядом собравшихся, задержался на скуксившейся под окном девочке: именно её он увидел в своём видении месяц назад во время утренней молитвы. — Ещё раз до неё дотронетесь и я прокляну вас так, что поодсыхают руки и ноги, створившее такое с вашей подругой.