Призрачная - [14]

— Ребёнок выживет? — уже зная ответ, спросила я.

— Нет, — сухо отрезала бабка. — Он уже давно умер. Тут хотя бы мать спасти.

Альбина нетерпеливо переминалась с лапы на лапу, пока я вся уставшая ковыляла к входной двери. Мы до самого рассвета бились за жизнь Велы — бабка смогла принять роды, но не останавливающееся кровотечение почти не оставляло шансов. В конце концов я не выдержала и малодушно прикрывшись усталостью сбежала. Повитуха и сама еле держалась на ногах, но к тому времени вернулась немного пришедшая в себя Вета, так что сильно переживать не стоило: всё, что должно было случиться, обязательно произойдёт. Вконец обессилив, я решила не спорить с судьбой.

Нужно было очень торопиться, но за ночь ноги устали и отказывались бегать. Предрассветный туман пробрал до кости. Платок я оставила в доме у Велы, прикрыв им уснувшего Антония. Уже в коридоре у меня открылось второе дыхание и я припустила на перегонки с кошкой к шпалере с хмельной пирушкой. Графа там не было. Его кровать — заправленная и заваленная подушками со всяким хламом сегодня хозяина явно не дождалась.

— Ах, чтоб вас! Альбина, ищи графа. Ну же, фас! — я не знала, как нужно обращаться к гигантским кошкам, чтоб отыскать своего хозяина, но собачья команда очень даже подошла — киса сорвалась с места, я едва успела заметить кончик белого хвоста, вильнувшего за поворотом.

Господин спал в гостиной. Он сидел у потухшего камина с пустым бокалом в одной руке и наполовину опустошённой бутылкой вина в другой как всегда напротив портрета своей жены. Его непривычно спокойный силуэт освещал небольшой канделябр, предусмотрительно зажжённый Минорой или Вероникой. Сивушный аромат — его постоянный спутник — витал над кабинетом. Кошка недовольно чихнула.

— Граф, — неуверенно позвала я. Ещё пять минут назад я была преисполнена решимости во что бы то ни стало разбудить нашего хозяина, но сейчас при виде мирно спящего в кресле человека решимость моя истаяла, как кубик сахара в чае. А ну как его опять переклинит и он вконец меня напугает своей непредсказуемостью?

Я тихо отступила на шаг.

— Вам что-нибудь нужно, Мара? — Граф не открывая глаз, переложил ногу за ногу, и тихо освободился от порочащих его доброе имя бутылки и бокала.

— Нужно вызвать лекаря. Там… Вела…

Граф резко открыл глаза и совершенно трезвым взглядом вперился в меня.

— Что случилось?

— Она родила мёртвого ребёнка и теперь сама может отправиться вслед за ним, господин. У неё сильное кровотечение.

— Когда это произошло?

— Час назад. От силы полтора.

— Что значит "от силы"? — холодно уточнил встающий граф. Его тон мне не понравился. — Она почти два часа, как умирает, а вы приходите лишь сейчас и говорите "от силы"?

— Граф?

— Не графкайте! — рявкнул мой господин, хватая меня за руку и увлекая за собой вверх на второй этаж. — Вы обязаны были первым делом бежать сюда и разбудить меня, а уж потом…

— Простите, но я была занята с Велой — помогала повитухе. Антоний и Велета были не в состоянии.

Моя кисть затрещала, сминаемая мощной рукой беснующегося мужчины — моих отговоров он просто не слышал. Обиженная и разозлённая за непонятную вспышку гнева, я попыталась затормозить. Бесполезно! Проще остановить табун лошадей кривым посохом, чем сдержать этого с позволения сказать заботливого хозяина.

— Отпустите меня! — уже в его комнате мне наконец удалось освободиться из цепких лап графа (а может он сам отпустил меня). — Какое вы имеете право?

— Че-его? — я шестым чувством поняла, что он удержался от затрещины лишь силой воли — вон, аж костяшки пальцев побелели, сжимаемые в кулаке.

— Я не заслужила такого тона и мы оба это знаем.

Мы уставились друг на друга злые, как носороги, уперев руки в бока.

— Ишь, какая?! — полувосхищенно, полураздражённо проворчал мужчина, надевая чистую рубаху прямо поверх старой мятой. Из кучи хлама, наваленного на кровать, он извлёк тёплые штаны и гетры после чего не стесняясь прямо при мне и надел, разумеется, на уже одетые раньше.

Не слишком церемонясь, он сунул мне в руки выуженную из всё той же кучи мощную связку ключей.

— Пока не вернусь — ты мой заместитель, — сообщил он на ходу надевая мятый сюртук и испарился за дверью. А я осталась стоять посреди хозяйской мусорки дура дурой.

III. Океан

Разбудило меня как всегда мурлыканье Альбины. Она спокойно вылизывала шерсть, увалившись на мои ноги. Я минуту приходила в себя, припоминая события прошедшей ночи, но возвращения в свою комнатушку в них не нашла: сон сморил меня прямо в хозяйской опочивальне. Девы не было — она всегда вставала на зорьке, как и я, обычно приходя в кухню первой или второй, в зависимости от того, кто кого перегонит в дверях — я или она (хотя, обычно, первым был дед Лукон, который там вообще ночевал). Вместо неё рядом со мной сидела кимарившая Вета. Почти потухший фитилёк гарной лампы чадил с другого конца комнаты. Уже вечернее солнце мягко вызолотило пол и стену моей обители — я проспала добрых двенадцать часов. Нужно было одеваться и выходить.

— Как ваше самочувствие, Мара? — я нашла графа у конюшни, где он собственноручно вычищал соловую кобылу, свою любимицу Маретту. При виде меня, лошадь приветливо заржала, тыкаясь носом в ладони в поисках кусочка сахара. Не найдя в них ничего съедобного, разбалованная животина обижено фыркнула и отвернулась, делая вид, что вообще меня не заметила.