Призови имя мое - [141]

2. Об умной молитве. При умной молитве необходимо должно держать внимание в сердце пред Господом. По мере нашего усердия и смиренного тщания в молитве дарует Бог первое дарование уму нашему – собранность и сосредоточенность в молитве. Когда внимание ко Господу делается неотходным, то оно есть внимание благодатное; а наше собственное внимание всегда бывает принужденное. От такой умной молитвы бывает переход к сердечной внутренней молитве, если только есть опытный учитель, очень удобный и свободный. Когда чувствами сердца с Богом бываем, а любовь к Богу сердце исполняет, тогда такая молитва носит название сердечной.

3. О молитве внутренней сердечной. В Евангелии изречено: аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и возмет крест свой. Если применить эти слова к делу молитвы, то они будут означать следующее: кто хочет законно подвизаться в молитвенном подвиге, пусть прежде отвергнется своей воли и собственных разумений, а потом понесет крест, то есть труд тот душевный и телесный, который неизбежен при этом подвиге. Предав себя всецело неусыпному попечению Божию, надо смиренно и благодушно переносить этот труд ради истинного блага, которое даруется усердному молитвеннику от Бога в свое ему время, когда Бог Своею благодатью положит пределы нашему уму и уставит его неподвижно с памятью Божией в сердце. Когда подобное стояние ума сделается как нечто естественное и постоянное, оно носит у отцов название соединение ума с сердцем; при таком устроении уму уже не бывает желания быть вне сердца; напротив того, если по каким-либо обстоятельствам или многою беседою удержан будет он вне сердечного внимания, то у него бывает неудержимое желание опять возвратиться внутрь себя с какой-то духовной жаждой и с новым усердием опять заняться созиданием своего внутреннего дома. При таком сердечном устроении у человека из головы переходит все внутрь сердца, и тогда как бы некий умный свет озаряет всю его внутренность и чего он ни делает, ни говорит, ни помышляет, – все делается с полным сознанием и вниманием.

Он может ясно видеть тогда, какие приходят к нему помыслы, намерения и желания, и охотно понуждает ум, сердце и волю на послушание Христово, на исполнение всякой Божией и отеческой заповеди; всякое же уклонение от них заглаждается чувством сердечного покаяния и сокрушения с непритворным жалением и с приболезненным смиренным припаданием к Богу, прося и ожидая свыше помощи к своей немощи. И Бог, смотря на такое его смирение, не лишает его своей благо дати.

Старец Агапий

* * *

Привожу выдержки из писем о. Агапия к отцу иеромонаху Герману о молитвенном делании, написанных с чрезвычайною простотою и сердечною теплотою.

Милость Божия буди с вами, Боголюбнейший наш батюшка, отец Герман! Мы все, ваши духовные друзья, усердно, умно-сердечно издалека вам кланяемся и смиренно просим земным поклонением вашего отеческого благословения и святых молитв, и при помощи Божией за предстательство Богородицы желаем вам от Господа Бога временного и вечного блага, яже к животу и благочестию и к преуспеянию христианского совершенства… Об рукописи вашего старца особенного вам сообщить нечего… в ней вредного и опасного нет, а все изложено от опыта и простоты. Только насчет келейного правила он пишет несогласно с разумом св. отцов и говорит: «Для чего давать правило?.. писано бо есть: бдите и молитеся, и еще: молитеся непрестанно». А св. отцы наши говорят так: только совершенные в духовной жизни не требуют правила, а прочим всем необходимо нужно иметь правило, только чтобы оно было сообразно с душевными и телесными силами, по умной способности каждого, какою кого Бог наградил, как Он и Сам в Святом Своем Евангелии объяснил: овому дан один талант, овому же два, овому же пять, каждому по его силе, а зарывать талант в землю нерадением и нечувствием никому не заповедал, и даже за сие строго наказывает. Мы вам, батюшка, правила не определяем, а вы сами с благоразумием себе уставьте. Дело не в количестве правила, а в качестве оного, а иных приводит и количество к качеству, а у преуспевших бывает больше уже от качества количество. Мы вашего устроения хорошо не знаем; вы для себя можете лучше сие устроить, только все делайте по разуму Божию, и по воле Божией, и в славу Божию, а не в свою, и всевозможно избегайте праздности, многословия и многоспания – это самые злые враги молитвенного преуспеяния.

Когда Господь даст вам тихую и внимательную молитву, больше всего ей прилежите. Молитва не в словах заключается и не в числе слов, а во внимании, и сердечном смирении, и чувстве покаяния, веры, страха Божия, любви к Богу и ближнему. На духовной Божией любви, как к Богу, так и к ближнему, все наше спасение основано. Все законы и пророки на сих двух заповедях содержатся. Иоанн Златоуст так пишет: что мы делаем без любви к Богу и ближнему, там Христос уже не имеет, где главы подклонити, а любовь познается в исполнении Господних заповедей. Тот, говорит, любит Меня, кто слово Мое соблюдет, а кто Меня не любит, тот и слов Моих не соблюдет… Вы пишете насчет грудной тесноты и боли. Вы на сие обратите внимание всестороннее, нет ли у вас неумеренной ревности и разгорячения – поскорее развить умносердечную молитву? Это, батюшка, очень вредно, а должно во время молитвы в первоначальных ее степенях соединять ум с сердцем посредством внимания и молитвы без собственного разгорячения, с тихостью и спокойствием духа, без особенного плотского и кровяного напряжения. Насильственным душевным и телесным чувством истинно духовной молитвы приобрести невозможно. Она даруется Богом в свое время не за нашу плотскую ревность, а за духовное чувство смирения и всегдашнее покаяние, и посильное усердное упражнение, а от неумеренности и кровяного разгорячения многие повредились и вредятся.