Признания в любви. «Образ чистой красоты» - [31]

Нас преследовали неприлично назойливо, не помог ни тайный отъезд в Рим, ни хитрость уже в Италии, когда наша машина на полной скорости въехала в главные ворота студии и, промчавшись насквозь, выехала из задних, ни сумасшедшие гонки в попытке добраться до виллы в Виньо Сан-Антонио, чтобы укрыться от вездесущих фотографов.

Итальянские репортеры могли дать сто очков вперед даже американским! Они умудрились добраться до виллы раньше нас и засели во всех кустах. Осада была столь наглой и настойчивой, что мы вышли, чтобы позировать перед камерами. Казалось, вопрос разрешен, десяти минут вполне хватило, чтобы истратить километры пленки, но…

Когда уже перед сном я вышла на крыльцо, чтобы подышать чистым прохладным воздухом, то в ужасе метнулась обратно: на деревьях, в кустах, на заборе гроздьями висели все те же репортеры! Может, и не те, а другие, которые не успели к нашей невольной фотосессии. Лужайка перед домом осветилась десятками фотовспышек снова.

Пришлось вызывать полицию…

Я долго рыдала на груди у Мела:

– Огради меня от всего этого. Я не хочу такой славы…

– А чего ты хочешь?

– Детей…

Подозреваю, что сильно разочаровала Мела своим заявлением, он рассчитывал несколько на другое. Ярким примером для Феррера были Карло Понти и Дино де Лаурентис, которые делали карьеры своих жен – Понти для гражданской супруги Софии Лорен, а Лаурентис для Сильваны Монгано. Феррер решил заботиться обо мне так же.

Думаю, из Мела вышел бы прекрасный импресарио или продюсер, но он пытался играть сам и ставить фильмы как режиссер. Великолепный организатор и блестящий умелец уговаривать или убеждать, Мел совершенно не желал по-настоящему страдать или радоваться в кадре, а потому успеха как актер после роли кукольника в «Лили» не имел.

Но мне было совершенно все равно, успешен ли он как актер, я любила Мела, а он меня. К тому же он действительно защищал меня от всего и организовывал мою жизнь, зарабатывая за нас обоих, потому что я оказалась беременна и сниматься не могла.

Мел познакомил меня с Куртом Фрингсом, ставшим моим агентом. О-о… этого человека боялись все. Курта невозможно убедить в чем-то, что шло вразрез с интересами его клиентов, а уж гонорары он умел требовать совершенно непреклонно. Именно благодаря Фрингсу я стала высокооплачиваемой актрисой.

Но сначала не желала вовсе никаких гонораров, я желала стать образцовой хозяйкой и матерью! Училась готовить блюда итальянской кухни, печь деревенский хлеб, полюбила спагетти… с удовольствием возилась с нашими двумя собаками, множеством кошек и очаровательным осликом… просто жила…

Иногда в гости приезжали две занимательные пары – Карло Понти со своей прекрасной возлюбленной Софией Лорен и Дино де Лаурентис с божественной супругой Сильвано Монгано. С их появлением шум поднимался невообразимый, итальянцы есть итальянцы, мне начинало казаться, что даже воздух вокруг бурлит от их страстей.

Представьте себе: две роскошные красавицы-итальянки, рослые, длинноногие, с осиной талией и крепкой грудью, большеглазые и безумно эффектные, а рядом лысоватые, полноватые возлюбленные, каждый из которых на полголовы ниже. Но в глазах красавиц откровенное восхищение и любовь, и энергия у всех четверых через край.

В сентябре Софии исполнилось двадцать, в тот же день закончились их съемки в «Золоте Неаполя», и Карло Понти сделал своей протеже роскошный подарок – кольцо с бриллиантом. Это означало бы предложение руки и сердца, не будь Понти… женат! В первый же приезд София осторожно поинтересовалась у меня:

– Вы с Мелом обвенчаны?

– Да.

– В католической церкви?!

– Нет, протестантской.

– Молодцы. А мой Карло венчан в католической, потому развестись не сможет… – В ее огромных прекрасных глазах появилась настоящая грусть, которая тут же сменилась почти лукавством. – Но я буду жить с ним и так! Лучше невенчанный муж, чем никакого. – И неожиданно серьезно вздохнула: – Просто я его люблю.

Вот этого могла бы не говорить. Удивительно, но красавица София действительно обожала своего не такого уж красивого Понти. Вообще, эта удивительная, никогда не унывающая женщина словно одаривала своей красотой всех вокруг, как солнце лучами. Вот у кого поучиться вести себя с журналистами и поклонниками! До сих пор поражаюсь, как ей удается казаться очень доступной и одновременно недосягаемой.

Понти и Лаурентиса считали настоящими акулами киноиндустрии Италии. Наверное, так и было, но тогда я еще не имела с ними дел как с продюсерами, на виллу приезжали два шумных, веселых человека со своими обожаемыми женщинами, поднимался невообразимый гвалт, звучал заразительный смех, громкая речь, а я пыталась продраться через жуткий акцент еще не слишком хорошо говорившей по-французски Софии.

Их любовь с Понти оказалась навсегда, она разрушила все преграды, даже сопротивление Ватикана. София с огромными трудностями родила двух сыновей и прекрасно их воспитала. Удивительно, но актриса, немало игравшая взбалмошных красоток, больше всего мечтала стать просто матерью. Это сближало нас, я ведь тоже хотела быть хорошей мамой.

Мы имели слишком разный темперамент. София по-итальянски энергична, она таковой и осталась, но со временем научилась не изливать свою энергию на всех и стала чуть потише.