Признание Черноснежки - [8]

— Разве?.. — робко переспросил Харуюки.

Черноснежка посмотрела на него линзами, спрятанными глубоко под визором.

— Хочешь сказать, с ней можно связаться иначе?

— Э-э… Почему не сходить в гости к ней домой?..

Харуюки считал своё предложение вполне здравым, но Черноснежка почему-то не торопилась реагировать. Наконец, она моргнула и вздохнула.

— Уж кто-кто, а я должна была… Хотя, наверное, нет ничего странного в том, что именно мне эта мысль так и не пришла в голову…

— А-а, то есть, ты ещё не ходила домой к Вакамии?

— Я ни разу не была у неё в гостях, как и она у меня. Да, после уроков мы часто гуляли по магазинам или вместе пили чай, но… насколько я поняла, отношения в семье Мегуми такие же запутанные, как в моей. Хотя, то же самое наверняка можно сказать про большинство бёрст линкеров…

Харуюки молча закивал. В большинстве своём именно семейные проблемы приводят к тому, что на новорождённых детей надевают нейролинкеры, тем самым выполняя одно из условий для установки Брейн Бёрста.

— То есть… ты не можешь просто прийти домой к Вакамии, да?..

— Почему сразу нет? Я же всё-таки зампредседателя школьного совета и имею удалённый доступ к базе данных всех школьников Умесато.

«Только сама по себе должность зампредседателя тут ни при чём — готов поспорить, ты использовала свои полномочия, чтобы как-то вмешаться в локальную сеть», — подумал, но не сказал Харуюки, подаваясь вперёд.

— Тогда почему бы и нет? Пойдём вместе!

— Да, конечно. Только… давай лучше завтра…

— Понимаю… — Харуюки снова кивнул.

В реальном мире было уже почти семь вечера. Сейчас, в июле, это время ещё можно с натяжкой назвать светлым, но двум школьникам уже не стоило выходить на улицу одним.

Харуюки вдруг вспомнил, что до сих пор ничего не сказал матери, но этот звонок мог подождать до конца дуэли. Сейчас его больше заботила не мать, а…

— Это самое… Если мы собираемся домой к Вакамии, нам лучше сначала поговорить с… вернее, выслушать одного человека… — предложил Харуюки.

— О? — Черноснежка наклонила голову. — И кого же?

— Э-э… Роуз Миледи из Белого Легиона.

— Что? — Черноснежка впервые за долгое время застыла в оцепенении. Наконец, она выдохнула. — То есть… Да, я помню, что ты познакомился с «Ворчуньей» во время вчерашней битвы. Как и Мегуми… то есть, Оракул, она «ребёнок» Шафран Блоссом, поэтому тоже желает вернуть «родителя»… Так что нам действительно стоит обменяться информацией.

Вдруг Черноснежка прервалась и посмотрела на Харуюки с неоднозначным намёком во взгляде.

— Раз ты такое предлагаешь, у тебя, выходит, есть с ней связь? Неужели она дала тебе свой номер во время битвы?

— Н-нет-нет-нет-нет! — Харуюки замахал и руками, и головой, изо всех сил стараясь исправить недоразумение. — Да, я знаю, как связаться с ней, но она не давала мне своего номера! Я думал достучаться до неё через высший уровень…

— Ха-ха, понятно.

Услышав смех Черноснежки, Харуюки понял, что она просто подшучивала над ним. И кстати, именно перед сегодняшней конференцией архангел Метатрон вдруг позвала Харуюки на высший уровень, где он снова встретился с Роуз Миледи. Черноснежка знала об этой встрече, ведь ей рассказала Фуко, ещё одна участница того разговора.

Лицо Харуюки под серебристым визором приняло жалкий вид.

— Ох, прости, — Черноснежка взмахнула правой рукой. — Я просто подумала, что ты опять подружился с аватаром женского пола, и не сдержалась.

— Что? Нет-нет-нет, ты чего? Мы не подружились. Она до сих пор считает меня мелкой сошкой из враждебного Легиона…

— Неужели ты не понимаешь? Дуалы Леони тоже начинали с того, что грозились порубить тебя на кусочки за неуважение, а сейчас…

— Они и сейчас грозятся!

Увернувшись от очередного выпада, Харуюки решил поскорее вернуться к теме… и озадаченно задумался. Вообще, они пересели сюда, чтобы поговорить про Такуму, но первой темой этой кабельной дуэли был вопрос о последнем сэндвиче.

Харуюки снова проверил таймер: 15 минут. Конечно, он понимал, что разговор про Мегуми очень важен, но ему хотелось узнать, что именно пыталась сказать Черноснежка.

— А-а, семпай… прежде, чем мы поговорим с Миледи, может, закончим разговор про Таку? Он пережил много сложнейших битв, но ты так говоришь, будто это плохо…

— Ах да, мы же не договорили, — Черноснежка кивнула и выпрямила спину. — Конечно же, само по себе это очень хорошо, что у Такуму богатый опыт сложных битв. Я тоже согласна с тем, что он становится сильнее, но… как лучший друг Такуму, ты должен был заметить, что у него чрезмерная страсть к самобичеванию.

— То есть, он… стремится обвинять и наказывать себя?

— Именно.

Харуюки поджал губы и уткнулся взглядом в плиточный пол у подножия колонны.

К его глубокому сожалению, оспорить слова Черноснежки было не так-то просто.

Действительно, Такуму очень много раз во всеуслышание взваливал на себя вину и пытался принести себя в жертву, чтобы защитить товарищей. Харуюки без конца напоминал, что тот больше ни в чём не виноват, но, скорее всего, Такуму до сих пор не мог простить себя за то, что установил троянскую программу на нейролинкер Тиюри и пытался убить Чёрную Королеву. Кроме того, он сильно разочаровался в себе в тот момент, когда согласился взять ISS комплект, и до сих пор винил себя за тот случай.